В боях за Карпаты
Шрифт:
Как-то в конце одного из июльских дней, почти перед закатом солнца, меня вызвали в штаб полка и поставили задачу: разведать количество и тип самолетов противника на аэродроме возле Станислава.
Для выполнения задания необходимо было пролететь незамеченным около 70 км, используя кучевую облачность, близкую к грозовой. Мне удалось обойти Станислав с северо-запада. Гитлеровцы, видно, не ожидали оттуда нашего появления и открыли зенитный огонь только тогда, когда я уже находился над стоянками их самолетов.
Зенитный огонь был настолько сильным, что казался сплошной огневой стеной.
Хочу рассказать еще об одном боевом товарище.
26 октября 1968 года, включив радио, я услышал торжественный голос московского диктора: «...Космический корабль «Союз-3» пилотирует гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик-космонавт, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР полковник Береговой Георгий Тимофеевич».
«Неужели это мой фронтовой друг?» — мелькнула мысль.
Да, это был он.
С Георгием Береговым мы встретились под Киевом, когда наши войска готовились форсировать Днепр. Наш истребительный полк базировался тогда на полевом аэродроме. На том же аэродроме стоял и полк штурмовиков. Нам предстояло их сопровождать. Тогда и состоялось знакомство.
— Ведущий группы старший лейтенант Береговой,— сказал он, подавая руку.— Значит, вместе летим на Киев?
На рассвете следующего дня штурмовали вражеские укрепления в так называемой малой излучине Днепра. Мы прикрывали штурмовиков. Летали ежедневно, иногда по нескольку раз.
Однажды, когда штурмовики, израсходовав боезапас, возвращались на аэродром, на них неожиданно навалились «мессершмитты».
— Уходите! — радирую Береговому.— Мы задержим немцев.
И мое звено ринулось в атаку. Завязался воздушный бой. Один вражеский истребитель бросился к головному штурмовику, на котором летел Береговой. Направляю машину наперерез врагу. Огонь открыл с разворота. «Мессер» отвернул. Но это не спасло его. Он рухнул на землю. Штурмовики и истребители вернулись на свой аэродром без потерь.
Когда зарулил на стоянку, Георгий Береговой подбежал ко мне.
— Спасибо, Петро!
И мы крепко обнялись.
С тех пор и до конца войны мы летали почти всегда вместе. Базировались зачастую на одном аэродроме. Вместе громили врага в районе Винницы, Станислава и Львова, в Карпатах. Добивали в Чехословакии.
У каждого из нас рос боевой опыт. Но Георгий Береговой, уже прославленный летчик, Герой Советского Союза, был все таким же скромным, немного застенчивым и искренним. Больше всего летчики ценили его за выдумку, за поиск новых методов боя. После войны мы не раз встречались с ним во время воздушных парадов в Москве, на военных учениях и научных конференциях. Георгий Тимофеевич Береговой стал заслуженным летчиком-испытателем СССР, летчиком-космонавтом,
Я рад успехам своего фронтового побратима.
ВСПОМИНАЯ ТЕ ДНИ...
В апреле 1944 года 11-й стрелковый корпус совместно с частями 1-й танковой армии генерал-полковника танковых войск М. Е. Катукова, опередив другие войска фронта, вышел на государственную границу Советского Союза с Чехословакией и Румынией. Наши дивизии и корпус отмечались в приказе Верховного Главнокомандующего, в нашу честь гремели в столице залпы салюта.
Вдохновленные успехами, воины 11-го стрелкового корпуса продолжали наступление. В сообщениях передовых отрядов отмечалось, что перед нами появились новые вражеские части: полки и дивизии хортистской Венгрии.
До сих пор мы не сталкивались с хортистами, не знали боеспособности и морального духа этих частей. Первая моя встреча с ними произошла через день после освобождения Коломыи. Я приехал в этот город и увидел такую картину. На улицах было много вражеских солдат. Возле штаба 271-й стрелковой дивизии стоял полковник В. М. Лемантович с венгерским офицером. Офицер плакал, а Лемантович сочувственно кивал головой и успокаивал его через девушку-переводчицу.
В штабе дивизии мне рассказали о случившемся. Оказывается, один из батальонов венгерской армии, находившейся где-то в Западной Украине, узнав о приближении советских войск, решил отступить подобру-поздорову в Карпаты, поближе к дому.
Взвод наших разведчиков (десять красноармейцев во главе с молоденьким младшим лейтенантом), посланный на машине к г. Надворной, нагнал этот батальон на марше. Младший лейтенант, слышавший, что венгры не очень-то настроены умирать за гитлеровцев, принял дерзкое решение. Обогнав вражескую колонну по параллельной дороге, он устроил в лесу засаду, разместил своих солдат в 10— 15 м друг от друга.
Из-за поворота показалась голова колонны. Впереди ехали в тарантасе командир батальона и переводчица. Когда батальон поравнялся с засадой, младший лейтенант и двое солдат выскочили на дорогу. Остальные бойцы по заданию командира взвода быстро перебегали от куста к кусту. Создавалось впечатление, что опушка кишит советскими солдатами.
— Я командир дивизии,— сказал венгру младший лейтенант.— Один мой полк слева, другой справа, артиллерия стоит впереди. Сдадитесь — всем гарантируем жизнь. Будете сопротивляться — смерть!
Внезапность ошеломила венгерского офицера. Он приказал складывать оружие. Его посадили в машину и отправили обратно в Коломыю. Разоруженный батальон двинулся в том же направлении.
В Коломые комбат доложил командиру 271-й стрелковой дивизии, что сдался без боя русскому генералу. В штабе дивизии удивились: никакого генерала впереди не было! А когда все выяснилось, командир батальона заплакал от обиды.
— Мне не стыдно сдаться Красной Армии,— говорил он.— Я и сам искал подходящего случая. Но как мог я, майор, кадровый офицер, сдаться младшему лейтенанту?