В царстве глины и огня
Шрифт:
— Вотъ не спится-то человку! воскликнула Дунька.
— Да вдь и вамъ не спится, Авдотья Силантьевна, отвчалъ Глбъ Кириловичъ.
— Я на работу… Вдь я сказывала вамъ, что хочу пятую тысячу кирпичей сегодня къ обду окончить.
— А я съ работы.
— Врите больше. Ваши часы дневные. Вы днемъ работаете.
— Безъ смны работалъ днемъ и ночью. Вчера вечеромъ въ восемь часовъ такъ и не смнялся, Сейчасъ только старикъ Архипъ меня смнилъ.
— Съ чего-же это такъ?
— Самъ я просилъ его. Я за него ночь отработалъ, а за то онъ днемъ за меня работать будетъ вплоть до шести часовъ вечера. Вдь сегодня,
— Помню-то помню. А только стоило изъ-за этого ночь не спать!
— Теперь высплюсь. Вотъ ужъ спать иду. До обда еще много времени. Изъ-за, вашей компаніи я готовъ три ночи не спать, только-бы имть лицезрніе васъ и слушать вашъ пріятный голосъ въ разговорахъ, Дунечка.
— Подите вы! улыбнулась Дунька, махнула рукой и пошла въ ворота завода.
Глбъ Кириловичъ шелъ сзади. Онъ шелъ къ прикащицкому флигелю, гд квартировалъ.
— Вотъ васъ такъ мн поистин жалко, что вы хотите себя изнурять въ праздникъ на работ, говорилъ онъ вслдъ Дуньк.
— Велико тутъ изнуреніе, какъ-же!.. пробормотала Дунъка, направляясь къ шатрамъ.
— Идите-ка лучше опять въ казарму и отдохните, понжьтесь еще на койк часика три.
— Выдумайте еще что-нибудь! Я завтра хочу кирпичъ сдать, чтобы получить деньги и сапоги себ купить.
— Сапоги купимъ-съ. Я дамъ денегъ, Авдотья Силантьевна.
— Ну, ужъ это дудки, чтобъ занимать…
— Да не занимать-съ. Подемъ въ Петербургъ портретъ съ васъ снимать и я куплю вамъ сапоги. Когда хотите, тогда и отдадите. А не отдадите, такъ мн будетъ еще пріятне. За счастіе почту подарочкомъ услужить!
— Вишь вы какіе!
Дунька не останавливалась.
— Куда-жъ вы? продолжалъ Глбъ Кириловичъ. — Отдохните. Не мучьте себя.
— Нтъ, ужъ поднялась съ позаранку, такъ пойду. Къ одиннадцати часамъ я отработаюсь, и души будетъ спокойна.
— Такъ до свиданія.
— До свиданія. Кудрявыхъ сновъ вамъ желаю.
— Сонъ теперь плохой, ежели съ вами увидался. О васъ буду мечтать и за васъ мучиться, что вы на работ себя въ праздникъ нудите.
— Заснете.
— Не знаете вы мою душу, Авдотья Силантьевна, оттого такъ у говорите. Такъ увидимся и пойдемъ въ обденную пору на променажъ въ олешникъ?
— Проспите.
— Лучше жизни лишусь, чмъ просплю.
— Пива-то не забудьте съ собой захватить на променажъ.
— Какъ сказано. Никакого угощенія для васъ не пожалю. Гд встртимся?
— Ахъ, Боже мой! Да я съ завода никуда не убгу!
— Ручку дайте. Чтобы крпко было.
— На-те.
Дунька обернулась и хлопнула Глба Кириловича по рук.
— Какое счастье-то мн сегодня будетъ! вздохнулъ тотъ, пожимая руку Дуньки, но Дунька кокетливо вырвала у него руку и побжала къ шатрамъ.
Глбъ Кириловичъ посмотрлъ ей вслдъ и тихонько отправился къ себ домой. Ему отворила дверь заспанная кухарка прикащика.
— Неужто сейчасъ самоваръ? спросила она его.
— Не надо. Потомъ.
Онъ прошелъ къ себ въ каморку, снялъ пиджакъ, сапоги и завалился на койку. Какъ ни былъ онъ уставши, но ему не спалось. Образъ Дуньки такъ и стоялъ передъ нимъ. Нервы были возбуждены, сердце трепетало усиленно.
«Увижусь наедин и объясню, вылью душу».. мечталъ онъ. «Такъ прямо и скажу: „ежели не противенъ
Онъ закурилъ папиросу и это нсколько успокоило его. Глаза начали смыкаться, но онъ встрепенулся и слъ.
„А ежели не согласится съ Леоятіемъ покончить“? мелькнуло у него вдругъ въ голов и сильная струя крови, приливъ къ сердцу, словно обожгла его. „Нтъ, пока Леонтій на завод, толку не будетъ, сказалъ онъ самъ себ. "Разв просить прикащика, чтобы онъ разсчиталъ Леонтія? Прикащикъ долженъ для меня это сдлать. Я нашъ кирпичъ въ славу пустилъ, до меня такого хорошаго кирпича на здшнемъ завод не было, обжигали кирпичъ чортъ знаетъ какъ. Ахъ, когда-бы согласилась забыть Леонтья! Вдь не дура-же она набитая, вдь понимаетъ-же она, что Леонтій баловство, а я законъ предлагаю. Да и такъ: вдь я обжигало, а онъ простой рабочій, я вдвое больше его получаю, втрое. Да нтъ, она не корыстная на чужое, не польстится на это. Вонъ въ праздникъ спозаранку работать побжала, возражалъ онъ себ и мучился. «Но вдь законъ, законъ… Я законъ предлагаю, чтобъ свадьбу съиграть и ужъ на вкъ… Законъ-же должна она оцнить», успокаивалъ онъ себя. «Каждая женщина стремится къ закону».
Наконецъ Глбъ Кириловичъ заснулъ, но спалъ недолго. Прикащикъ и его семья уже встали и заходили, хлопая дверями, громыхая дровами около печи, звеня посудой. Когда онъ проснулся, былъ девятый часъ. Наскоро напившись чаю, онъ отправился на деревню въ мелочную лавочку за покупками для угощенія Дуньки.
XVI
Дунька работала у своего шатра. Работа кипла. Полки все наполнялись и наполнялись кирпичами, выстланными въ рядъ. Дунька разгорячилась, раскраснлась отъ работы, хотя утро было холодное, росистое. Пришла она на работу въ байковомъ платк, надтомъ на плечи и завязанномъ по таліи концами назадъ, но спустя часъ она уже сняла этотъ платокъ. Ей было жарко. На деревн проигралъ пастухъ въ берестяной рожокъ, вызывая со дворовъ коровъ. Слышно было, какъ хлопалъ его бичъ, длая удары подобно ружейному выстрлу.
«Семь часовъ. Въ праздникъ коровъ въ семь часовъ выгоняютъ въ поле», подумала Дунька, окинула взоромъ полки, сосчитала сдланный сегодня кирпичъ и сказала сама себ: «Къ одиннадцати часамъ всю свою препорцію кончу».
Въ девять часовъ на сельской колокольной зазвонили къ обдн. Дунька набожно перекрестилась.
«Девять часовъ», опять сказала она себ. «Кончу, кончу къ одиннадцати часамъ. Всего только около полутораста кирпичей осталось додлать», предвкушая отдыхъ, улыбнулась она и еще усиленне заработала.
За шатромъ раздались шаги. Звякнула гармонія… Дунька подняла голову. Изъ-за угла показался Леонтій. Это былъ молодой парень лтъ двадцати семи, здоровый, рослый, съ подстриженными блокурыми усами и плохо растущей маленькой бородкой, съ серебряной серьгой въ ух. Одтъ онъ былъ въ новую ситцевую рубаху, въ жилетку съ стеклянными цвтными пуговками, въ суконный картузъ съ глянцевымъ козыремъ и сапоги бутылками. Въ рукахъ онъ держалъ гармонію и тихо перебиралъ лады. Сердце Дунъки непріятно екнуло. Ей даже не хотлось сегодня видться съ Леонтіемъ, хоть она и любила его компанію. Она уже ршила избгать сегодня Леонтія и отдать свой день Глбу Кириловичу. Леонтій, увидавъ Дуньку, воскликнулъ: