В чём измеряется нежность?
Шрифт:
– Если нравятся, можешь подарить ей мои. Я вряд ли такие буду носить.
– Но это же подарок! Если дядя узнает, представляешь, как обидится? Мари, ты как ребёнок, ей богу.
– Приятно, конечно, я не спорю. Просто дядя Роб меня не знает и дарит всегда дорогое, но то, что мне вовсе не нужно. Клэри хотя бы действительно будет носить эти часы.
– Отложила подаренное на гамак и вскрыла вторую упаковку.
– Сертификат, - объявила она и развернула его лицевой стороной к отцу.
– Расширенные онлайн-курсы по моей будущей специальности.
– И тепло улыбнулась.
– И чего в них особенного? Я бы и сам мог тебе такие оплатить.
– Он
– Сомневаюсь, что тебе пришло бы такое в голову.
Мари тут же пожалела о произнесённом, боясь обидеть Роджера, но он никак не отреагировал: поцеловал дочь в лоб и допил своё пиво, пожелав после спокойной ночи.
С полей дохнуло свежестью остывающей травы и хвои, воздух стал прохладнее и чище. Мари собрала подарки и вдруг заметила, что из сертификата торчит аккуратно сложенный лист с продавленными рукописными буквами. К горлу подступил ком. С опаской достала листок и развернула его. Это оказалось короткое письмо - посланник вычеркнутого из мечтаний дорогого друга.
«С днём рождения, милая принцесса Мононоке! Я искренне верю, что ты добьёшься всего, чего хочешь. Буду счастлив, если эти уроки станут ещё одной ступенькой на твоём пути к спасению мира, который ты так любишь. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я вспоминаю о тебе каждый день и мечтаю вновь увидеть, как ты улыбаешься мне.
С любовью и наилучшими пожеланиями, твой бравый Хартиган».
Через неделю Линда взяла Мари с собой в Монреаль?{?}[самый крупный город в провинции Квебек и второй по величине город в Канаде.], чтобы навестить подругу. Они весь день гуляли по улицам города, посетили парочку кафе, и по дороге к дому остановились в ювелирном магазинчике. Женщины принялись с девчачьим восторгом осматривать витрины, Мари же без интереса изучала сверкающие тысячами радужных огоньков бриллиантовые ожерелья, увесистые серьги и кольца с внушительными вставками.
– Я хочу тебе что-нибудь подарить на прошедший день рождения!
– с горящими глазами заявила Линда.
– Знаю, ты просила без подарков, но, когда я согласно кивнула, это было ложью. Просто выбирала подходящий момент, когда смогу уломать тебя.
– Лин, ради всего свят…
– Пожалуйста, Мими!
– Ей, очевидно, понравилась эта форма имени из уст недавно приезжавшей Клариссы.
– Выбери хотя бы маленькую подвесочку.
– Ладно, если так хочешь транжирить деньги, я выберу.
– Мари смешливо поджала губы.
Вяло уставилась на россыпь золотых побрякушек, и сияние их разноцветных каменьев будто протягивало к ней переливчатые ручонки в мольбе обратить на них внимание. Её взгляд приковала к себе палетка с буквами английского алфавита. «A, B, C, - беззвучно стали приговаривать её губы.
– C…»
Золотой полумесяц с двумя крохотными сапфирами разветвлялся в мыслях Мари, превращаясь в любимое до дрожи «имя-выстрел».
– Пусть будет вот эта подвеска.
– Указала пальцем.
– Вот эта? А почему не с буквой «M»?
– удивилась Линда.
– Это… Это в честь Канады. На память, - с натянутой улыбкой соврала Мари, крепко сжав вспотевшие ладони.
– Боже, так трогательно, - заметила подруга Линды, сложив руки в замочек.
– Кстати, наш Монреаль когда-то назывался Вилль-Мари?{?}[город Марии. Первоначальное название Монреаля.], - и одобрительно подмигнула.
– О, круто.
– Мари закивала ей в ответ.
Спонтанно. Иррационально. Сентиментально. Мари избавилась от него в мыслях, в мечтах и надеждах на будущее. Но что-то внутри непостижимо боялось навсегда потерять самое драгоценное.
Выпускной класс. Звучало почти невероятно. В детстве Мари казалось, что школа не кончится никогда. Но неожиданно наступил последний год учёбы, и взрослая жизнь перескакивала порог, не разуваясь, шумно вбегала в гостиную и топталась на белом ворсистом ковре. О поступлении Мари почти не переживала, поскольку высокие баллы и многолетнее участие в экологической подготовительной программе университета уже обеспечили ей место.
Начало ноября не радовало погодой, а от подготовки к тестам по английскому и литературе голова шла кругом. Зато сегодня вечером в неформальной обстановке собирались старшие с экологической программы и студенты третьего курса Детройтского университета биологии и экологии, которые проходили практику в лагере. Мари даже посещали мысли пожить в общежитии исследовательской базы как в старые добрые времена, чтобы пообщаться с прибывшими о быте в кампусе и преподавателях университета. Предстоящая встреча расшевелила и взбудоражила её: воображение рисовало интересные научные беседы и профессиональные шутки, к тому же ей не терпелось рассказать о недавней морской экспедиции по спасению самки кита и её детёныша из зоны сброшенных в океан токсичных отходов.
Местный студенческий бар «Два лесоруба» был любимым местом молодёжи, оплотом пьяных душевных бесед и чаяний юности. Целиком построенный из дерева и обставленный внутри атмосферными старыми безделицами, он уютно располагал к откровениям и улыбкам. Мари устало шагала сквозь полупрозрачную туманную дымку, любуясь меланхолично пасмурным небом, с которого изредка срывалась морось, насыщая холодный воздух влагой. На уме у неё были лишь кружка вишнёвого пива и желание на весь вечер забыть о надоевшей подготовке к тестам. Одновременно с ней к бару подъехал мотоцикл. Стих звук двигателя, на веранде бара зажглись вечерние огни. И когда водитель снял с головы шлем, Мари замерла и в упор посмотрела на него: никогда прежде она так бесстыдно ни на кого не глазела. Этот парень был по-настоящему красив. Как один из греческих богов, в чью честь возводили статуи великие мастера древности, красив не как её Коннор - это была пронзающая, жгучая красота, почти отталкивающая, пугающая. Настолько хорош, что обезличен: он напоминал её подростковые эротические фантазии.
«Я хочу его!
– пронеслось током от побагровевшей кожи лица до кончиков пальцев ног.
– Хочу так сильно, что дышать трудно. Почему он не может просто случиться в моей жизни? Хвалёная чистая концентрированная страсть. Мне даже плевать, как его зовут! Я хочу, чтобы эти серо-голубые глаза вожделенно смотрели на меня, чтобы эти широченные ладони ласкали мою грудь. Чтобы он взял меня, не интересуясь, что там у меня в душе или какую музыку и кино я люблю. Хочу без обязательств, без раздумий, без глубоких чувств. Его. Настолько шикарного, что почти невозможного здесь, рядом с этим милым баром для студентиков».
Мотоциклист провёл рукой по смолисто-чёрным волосам и молодецки вставил в зубы сигарету. Его кожаная куртка - сомкнутые вокруг плеч обсидиановые демонические крылья - была усеяна крошкой дождевых капель, ботинки испачканы грязью, а мотоциклетные перчатки явно видали лучшие времена. В его позе было что-то высокомерное, но парадоксально располагающее. Мари без пустых раздумий достала из пачки сигарету и смело подошла к нему. Незнакомец молчаливо ухмыльнулся, как сам дьявол, и дружелюбно наклонился ей навстречу с горящей зажигалкой.