В чём измеряется нежность?
Шрифт:
— Хотел бы я ответить в двух словах.
Гэвину мгновенно вспомнилось то неловкое столкновение недельной давности, когда на его глазах из туалетной кабинки в Департаменте вышел Коннор и невозмутимо направился к раковине. «Господи! Ты чего там делал, пластмассовый извращенец?» — ошарашенно протараторил Рид, но в ответ ему прилетело лишь отстранённо-насмешливое: «Ты не поверишь», — после чего Коннор тут же вышел, не утруждая себя какими-либо объяснениями.
— Как тебе удалось сделать это с собой? — с детским, открытым любопытством тихо спросил Гэвин, приглушив до
— Не без сторонней помощи. И эту помощь мне оказал вовсе не «Киберлайф».
— Ладно, я в твои дела не лезу, по большому счёту плевать. Уж не знаю, один или несколько шизиков тебе помогли, но это просто гениально. Что волнует меня больше — нахрена ты это с собой сделал? У людей ведь нет никаких преимуществ над пластиковыми болванами: мы болеем, стареем, — посмотрел на вторую порцию бурбона в своей руке, — бухаем до отказа печени, и в целом не то чтобы шедевры от дилетанта с первого курса по имени Бог.
— По-моему, весьма очевидно, что у меня не было ни одной причины не делать этого с собой. — Коннор повторил за Ридом и допил первый стакан.
— Джо-Джо! — крикнул Гэвин, перегнувшись через стойку. — Берём целиком эту бутылку! — И долил себе до половины. — Говори, говори, чего притих-то?
— Непривычно, что ты слушаешь. — Коннор грустно улыбнулся.
— Хорош сопли размазывать.
— Говоришь как эмоциональный инвалид.
— Сочту за комплимент! — Он чокнулся о стакан Коннора.
В противоположном конце бара завязалась драка, но довольно вялая, и общее внимание вскоре переключилось обратно на выпивку и трёп.
— Когда я стал девиантом, мне то и дело говорили что-то вроде «иди со своим народом», «мы живые», «люди тебя используют», «ты нечто большее»… Но моей семьёй стал человек. Работаю я тоже в основном с людьми и ни с кем близко из «своего народа» не общаюсь и не общался. Я пытался жить как человек, но не являлся им, и со временем мысли о собственной неполноценности стали посещать всё чаще. К примеру, есть у меня на службе коллега один — детектив Рид зовут, слыхал о таком? Редкостный мудозвон, пусть и не плохой парень. — Он забавно поджал губы под усмешку Гэвина. — Так вот, детектив Рид не упускал возможности напомнить, где моё место. Даже когда у меня стало практически столько же прав, сколько и у него. Иногда я даже допускал, что в его словах есть смысл… А потом подружился с одной мелкой очаровательной обезьяной, и всё стало только хуже, — сделал нервный глоток и поморщился.
— Окей, теперь до меня окончательно допёрло. Помню, что она андроидов не любит, ты поэтому и лапшу ей на уши вешал. Неужели эта вот… трансформация для того, чтобы она никогда не раскрыла твою ложь? Как-то это жутко, не находишь?
— Трансформация — это для меня. А правду она обязательно узнает, когда вернётся из Канады.
Покачнулся и пролил содержимое стакана на стойку.
— У тебя что, язык заплетается? — раззадорился Гэвин, смакуя невиданное зрелище.
К гостям подбежала официантка и шустро вытерла пролитое.
– Он как будто до зубов не добегает… Странно себя чувствую, словно сознание от тела отделяется.
– Вот
– Могу себе представить.
– Коннор облокотился на стойку и подпёр ладонью щёку.
– Возьми-ка лучше мой стул и присядь, а то мало ли у тебя ещё и стопы от пола начнут отделяться в самый разгар душевных излияний.
– Пожалуй, ты прав… - Он сел на предложенный стул и отпил прямиком из бутылки.
– Поаккуратнее с этой штукой! А то сел на стул и тут же в себя поверил?
– Для режима папаши у меня есть Хэнк, - заторможено произнёс Коннор, резко ткнув Гэвина в плечо, - мне ещё вот тебя не хватало. Я никогда в жизни не нажирался, дай прочувствовать момент!
– Нихера у тебя ковбойский тон!
– хохоча, отметил Рид, выплюнув обратно в стакан отпитый бурбон.
– Сейчас ещё три глотка пропустишь - гляди и девок снимать пойдёшь.
– Не пойду.
– Легонько мотнув головой, Коннор улыбнулся.
– А чего так? Тебе что, не приделали этот?
– Он кивнул в сторону паха.
– Приделали. Но не в том дело.
– Тебя кто-то отшил, и ты до сих пор сохнешь по ней?
– Можно и так сказать. Хотя «сохну» уже неподходящее слово: мне теперь спокойно, я чувствую себя целым и живым.
– Коннор огляделся по сторонам осоловелыми довольными глазами.
– Я понял, что не умру без неё и не потеряюсь, ведь вокруг столько всего, чего я ещё не пробовал! Мне так многое стало интересно. А учиться даже приятно. Ведь всякий раз, как я преодолеваю новую высоту, я чувствую, что достиг чего-то стоящего, меня переполняет гордость, радость, появляются новые силы и… Хах, система поощрения организма - хороший бонус за старания, пусть и нематериальный!
– И размашистым движением пригладил пальцами бровь - приобретённый им минувшим летом нервный тик.
– Человеческая жизнь вся состоит из этих маленьких побед, преодоления себя, развития.
– Погоди секунду, - бросил Рид, доставая из кармана куртки завибрировавший телефон.
«Да? Нет, не очень отвлекаешь, - грустно потупил глаза.
– Я сейчас не могу, с коллегой в баре сижу. Ладно, договорились… Как там мама?
– нервно застучал пальцами по стойке.
– Она мне позавчера опять жаловалась, что ты её обижаешь, скотина. Имей в виду, ещё раз посмеешь хотя бы замахнуться в её сторону, я тебе яйца отстрелю! И даже не послушаю её уговоров… Ладно, до связи», - тяжело выдохнул и убрал трубку обратно, затем лихо осушил стакан.
– Отчим мой.
– Гэвин почувствовал в выражении лица собеседника незаданный вопрос.
– Та ещё мразина, как и родной папаша. Мама умеет находить подонков! Всю жизнь верила, что лучшего не достойна. Позволяла руку на себя поднимать. Отчим и на мне мелком отыгрывался… Но в семнадцать я впервые сумел дать ему отпор: сломал козлу нос и вывихнул правую руку. После этого он по струночке стал ходить в моём присутствии. Я тогда-то и копом стать решил. Сам, конечно, не подарок был, ввязывался во всякую херню, но академия подарила мне новую жизнь и возможность доказать нерадивым предкам, что я не пустое место, понимаешь?