В чем суть вопроса

Кутузов Александр

Петр полагал, что из дворян он создает передовой в России класс, который обеспечит стране прогресс. Но в реальности крепостное право привело к падению деловых качеств правящего класса, так как превратило дворян в бездельников. Во время правления Петра дворянин обязан был учиться по утвержденной царем программе. Он должен был получить определенные математические, артиллерийские и навигационные познания, если шел служить в армию или на флот, и известные политические, юридические и экономические знания, когда готовился к гражданской службе. Но после смерти Петра все изменилось быстро. Престижные при нем навигационные школы Москвы и Петербурга, где учились представители высшей знати, к середине века не могли набрать достаточное количество учеников даже из малопоместных и беспоместных дворян,

хотя количество мест в них было сокращено до минимума – до ста мест в одной из них, и ста пятидесяти в другой. Вместо практических наук у представителей высшего класса теперь получило широкое распространение обучение языкам и танцам. Если при Петре дворянин уезжал за границу учиться артиллерии и навигации, то начиная с Елизаветы Петровны, он отправлялся туда усваивать великосветские манеры. Артиллерийское, навигационное, математическое и юридическое образование ушло в прошлое, и его заменила школа светского обхождения. Молодой дворянин учился тому, как со вкусом одеться, как изящно надеть шляпу, как открыть табакерку и понюхать табак. А женщин обучали искусству подобрать себе платье, как грациозно войти, как приятно поклониться и любезно улыбнуться.

Крепостное право развило в правящем классе России пагубную привычку жить за счет чужого труда. Этот привилегированный класс вытягивал из страны все ее соки, и затормозил развитие русской экономики и рост городов. На развитие промышленности крепостное право отрицательно влияло двумя путями. С одной стороны, каждый крупный помещик стремился обзавестись в своем хозяйстве собственными дворовыми мастерами, которые обходились ему почти даром, начиная с кузнеца и столяра, и кончая музыкантом, живописцем и актером. Своими домашними средствами он старался удовлетворить обыденные потребности, а за предметами роскоши обращался в иностранный магазин. В их лице городские ремесленники и торговцы лишались наиболее доходных потребителей и заказчиков, а с другой стороны, помещики так обирали своих крестьян, что те мало что могли купить. Тем самым ремесленники и промышленность лишались хотя и дешевых, но многочисленных заказчиков и потребителей.

Современники отмечали, насколько большой была разница, когда мануфактуру строил купец, и когда ее строил помещик. Основав новую фабрику, купец давал работу целой округе, а если ее строил помещик, он только изнурял своих крестьян работой, поскольку сам, как правило, дела не знал, в него не вникал и поэтому вел его плохо. Вся его предпринимательская деятельность основывалась на использовании дармового крестьянского труда. При царствовании Екатерины II дворяне составляли всего один процент населения России, но в их руках сосредоточились все основные ресурсы страны. Они жили за счет этих ресурсов, но не были способны их развивать и разумно ими распоряжаться.

Тяжелым отпечатком крепостное право отложилось и на крестьянах. Приниженное положение вызывало у них апатию и упадок духа. Отсутствовал всякий стимул улучшать свое хозяйство, поскольку весь излишек забирал помещик. А так как им приходилось работать и на стороне, это отнимало у них много времени, отрывая от своего участка. Крепостное право развивало у крестьян те же недостатки, которыми страдали их господа – пассивность, равнодушие к новым способам обработки земли, отсутствие стремления к интенсификации своего хозяйства. Они были склонны пахать земли больше, не умея пахать ее лучше.

Оставшись без дела в своей стране, дворяне утратили с нею всякую связь. В столичных и губернских городах они образовывали обособленные от остальных миры. Это было царство французского языка и легкого романа. Театр превратился в их первую потребность. Развился усиленный спрос на предметы роскоши и все виды искусств. Усвоенные в дворянском мире манеры, понятия, привычки, чувства и самый язык, на котором они мыслили и говорили – все было привозным из-за границы. Цари, придворные, вельможи предпочитали говорить между собою по-французски, и русский дворянин стал чужим в своей стране. А соотечественники смотрели на него как на случайно родившегося в России иностранца.

Много удивительного для себя увидели солдаты и офицеры Великой армии Наполеона, когда летом 1812 года они вторглись

в Россию. Вглубь страны они шли по Смоленской дороге, где располагались уезды с неплодородными почвами. Поэтому по пути им встречались только небогатые деревни. Но вот после битвы при Бородино они подошли к Москве, где проживала многочисленная знать. Наполеон напрасно ждал на Поклонной горе депутацию от горожан с выражением покорности. С удивлением он узнал, что город пуст, поскольку жители его покинули. Адъютант Наполеона граф де-Сегюр в своих мемуарах описал сцену, как французские кавалеристы, авангард Великой армии, входили в опустевшую столицу. «Молча рассматривали они этот могучий город, – пишет Сегюр, – который нашли бы замечательным даже в том случае, если бы встретили его в богатой, населенной стране. Но здесь, среди этой пустыни, он показался им еще более удивительным. Их поразил сначала вид стольких великолепных дворцов, но они тотчас же обратили внимание, что эти дворцы перемешиваются с лачугами… Тут особенно царило неравенство – это зло всякого человеческого общества, являющееся результатом гордости одних, унижения других и испорченности всех».

Великий французский писатель Анри Бейль, более известный под псевдонимом Стендаль, находился тогда в составе Великой армии. В письме к своей сестре Полине он писал: «В Европе не знали этого города. В нем было шестьсот или восемьсот дворцов, каких нет в Париже. Все там было устроено для самого чистого наслаждения. Там были лепные украшения самых свежих тонов, лучшая английская мебель, изящнейшие псише, прелестные кровати, диваны тысячи оригинальных фасонов. В каждой комнате можно было расположиться четырьмя или пятью различными способами и всегда удобно, все было продумано; величайший комфорт соединялся здесь с самым тонким изяществом. Это объясняется очень просто: тут жила тысяча человек, получавшие от пятисот тысяч до полутора миллионов ливров годового дохода». В Москве жила знать, на которую работали миллионы крепостных крестьян.

Вторжение французской армии вызвало в России необычайный патриотический подъем. Имея столь сложную историю, у русских на генетическом уровне заложено стремление защищать свою землю. Это осталось еще со времен монгольского ига. В Европе давно стало правилом, что при вторжении в чужую страну не следует грабить крестьян, иначе они разбегаются и прячут зерно и фураж. Поэтому в армии завоевателей возникает недостаток в продуктах питания. Гораздо разумнее платить за них крестьянам сполна. Тогда армия будет сытой, а потраченные деньги с лихвой вернутся за счет контрибуции, взятой с побежденного. Французы всегда придерживались этого правила, и им охотно продавали съестные припасы в Германии, в Австрии, в Швейцарии и в остальных европейских странах. Французы готовы были платить и в России, но здесь они наткнулись на глухую стену враждебности. Поведение русских крестьян стало для них неприятным сюрпризом. Крестьяне не продавали им хлеб даже тогда, когда за него предлагали хорошие деньги. Они прятали его, а если не было времени спрятать, сжигали.

После пожара Смоленска и особенно после гибели Москвы, святого для русских города, глухая враждебность крестьян переросла в лютую ненависть, охватившую всю многомиллионную народную массу. Теперь уже крестьяне не только сжигали свой хлеб и овес, они поджигали свои дома, если была надежда сжечь вместе с ними забравшихся туда французов. «Фуражировки не удаются, – докладывали французские интенданты в штабы своих корпусов. – Офицеры, которых посылают за припасами, не возвращаются, а если возвращаются, то с пустыми руками».

На озлобление крестьян французы отвечали массовыми расстрелами. Они мстили за пожары сел и городов, которые возникали везде, где бы они ни появлялись. Они мстили за сожжение русскими Москвы, за непримиримую вражду со стороны народа, которую они ощущали с начала своего вторжения и до его конца. Ни кто иной, как русский крестьянин поставил французскую армию в критическое положение, когда она оказалась в центре России. Именно он уничтожил лучшую в Европе кавалерию Мюрата, заморив голодом ее лошадей. Уцелевшие участники русского похода затем вспоминали: «Каждая деревня при нашем приближении превращалась или в костер, или в крепость».