В чем суть вопроса
Шрифт:
Цензуру Николай усилил до такой степени, что даже заметку об уличном происшествии нельзя было напечатать без одобрения цензора. Тем самым в стране было прекращено всякое обсуждение внутренних дел. Были запрещены «все умозрительные сочинения о правах и законах, основанные на теории о естественном состоянии, о договоре, о происхождении власти не от Бога и т. д.» Дело дошло до того, что цензоры стали вычеркивать из книг по истории Древнего мира имена деятелей, сражавшихся за свободу отечества или считавших республику наилучшим государственным строем. Не разрешалось не только печатание, но даже критика запрещенных иностранных книг и сочинений, чтобы публике не было известно о самом их существовании. А поскольку цензоры, как правило, не отличались умом, они едва ли не ежедневно творили
И все же, несмотря на цензуру, на целый корпус жандармов и подавление любого проявления живой мысли, Россия поднималась умственно и морально. Именно при Николае вопреки его политике, в стране впервые появилась значительная прослойка интеллигенции, не принадлежавшей к дворянскому сословию. Возникла великая русская литература, когда писали Пушкин и Лермонтов, Гоголь и Достоевский, Тургенев и Лев Толстой. Царь не был чужд пониманию значения литературы. Он ценил Пушкина, хотя и отравил ему жизнь, ценил Лермонтова, которого сослал на Кавказ. Прочитав поэму Полежаева «Сашка», он заставил автора прочесть ему поэму вслух, а затем отдал в солдаты с запрещением писать впредь. Достоевского при Николае отправили на каторгу, а Белинский умер раньше, чем жандармы успели добраться до него. Герцен после семилетних мытарств в тюрьме и в ссылке, сумел бежать за границу.
У Николая была возможность разделаться с крепостным правом, стоило только хорошо подумать. Для этого ему необходимо было исходить из двух фактов. Во-первых, уровень развития агрокультуры в России оставался низким. А во-вторых, помимо дворянской собственности, огромное количество земель с прикрепленными к ним крестьянами принадлежали Дворцу и государству. По отношению к этим землям, как и к жившим на крестьянам, власть была свободна. Ей следовало разделить землю на отдельные фермы, и одновременно создать специализированные школы, призванные научить крестьян наиболее передовым приемам хозяйствования. А дальше нужно было поставить перед каждой крестьянской семьей условие, что она получит в свою собственность ферму, а вместе с ней свободу, если ферма достигнет определенной степени доходности. Ведь основная задача, стоявшая перед правительством, была не в том, чтобы просто освободить крестьян, а в том, чтобы при этом привести сельскохозяйственное производство в России до цветущего состояния.
Что произошло бы в России при такой политике, можно судить по примеру других стран. Во время Французской революции крестьяне получили землю, конфискованную у дворян, и одновременно революционные власти закрыли церкви. Став императором, Наполеон распорядился открыть церкви. Но вскоре священники стали бить тревогу. Они жаловались, что крестьяне плохо посещают службу. Правительство стало разбираться в причине и выяснило, что французские крестьяне, ранее не отличавшиеся трудолюбием, когда получили в собственность землю, настолько увлеклись работой, что предпочитали проводить воскресный день не в церкви, а в поле.
То же самое было бы и в России. Психология крестьян везде была одинаковой, и русский крестьянин любил землю. Не все смогли бы выполнить поставленное перед ними условие, и этим были отсеяны. Но абсолютное большинство, имея перед собой ясную перспективу, очень скоро привело бы свои хозяйства в образцовое состояние. А возросшая производительность труда позволила бы им легко выплачивать за землю выкуп, растянутый на большое количество лет. Выкуп в этом случае был необходим, поскольку речь шла о мирной реформе, а не о революции. Зато это позволило бы обойтись без потрясений и жертв.
Именно так происходило освобождение крестьян в Пруссии. Там вначале правительство отдало крестьянам в собственность землю, а затем они выкупали ее и свои повинности – барщину и оброк. Это превратило их в свободных людей, и наряду с помещичьими имениями в Пруссии возникли крупные крестьянские хозяйства. Вскоре сама жизнь показала, насколько эта
В России реформа, проведенная на дворцовых и государственных землях, заставила бы остальных помещиков пойти тем же путем. Им невозможно было бы держать в прежнем состоянии крепостных крестьян, если бы рядом процветали свободные крестьянские хозяйства. А упрекать правительство в том, что крестьяне хорошо живут там, где нет помещиков, им бы было затруднительно.
Но и для самих дворян это был наилучший выход из сложившегося положения – обменять поместья, некогда присвоенные их предками, на капитал. Это заставило бы многих из них заняться экономикой, чтобы не потерять полученные деньги, а не быть бездельниками. Помочь совершить этот обмен им должно было государство за счет денежного фонда, образованного выкупными платежами. Именно так поступило правительство Александра II в 1863 году во время восстания в Польше. Чтобы изолировать повстанцев от польских крестьян и привлечь их на свою сторону, царское правительство наделило их помещичьей землей, выплатив ее владельцам денежную компенсацию. Чем полностью достигло своей цели.
Но применить ту же меру в самой России правительство не решилось, опасаясь хоть в чем-то затронуть интересы помещика и лишить его привычного образа жизни. А эта потеря времени обернулась для страны промышленным и техническим отставанием. Весь XVIII век Россия прожила за счет промышленного наследства, оставленного ей Петром I. Но с углублением промышленной революции в Европе старые мануфактуры устарели, и не могли выдерживать конкуренции с новым европейским машинным производством. Поэтому русская промышленность стала сдавать одну позицию за другой. Еще при Александре она выплавляла металла больше всех остальных стран в мире, а при Николае утратила эту позицию. Регресс наблюдался буквально во всех отраслях.
Россия стала жить так, как она живет в настоящее время – за счет вывоза сырья. В основном тогда вывозили продовольствие. Сорокалетний мир в Европе значительно увеличил ее население, и кроме того, там многие люди переселялись из сельской местности в города. Поэтому Европа нуждалась в продуктах питания. В то время ни Северная, ни Южная Америки, ни Австралия, только заселявшаяся, не поставляли свои продукты в большом количестве на европейский рынок, тогда как помещичья Россия могла отправлять их туда сколько угодно. Не удивительно, что золото полилось рекой в карманы крупных землевладельцев, осуществлявших основной продуктовый экспорт.
На тринадцатый год правления Николая Россию посетил известный в Европе французский путешественник и писатель маркиз де Кюстин. Его хорошо знала русская читающая публика по книгам об Англии и Испании. В Зимнем дворце маркиза принял сам царь, и его наперебой приглашала петербургская знать на разные праздники и увеселения. Эти праздники поразили писателя своим богатством, как и дворцы, где они проводились. В книге «Россия в 1839 году» Кюстин рассказал о бале, устроенном великой княгиней Еленой Павловной в своем дворце. Кюстин пишет: «Большая галерея, предназначенная для танцев, была декорирована с исключительной роскошью. Полторы тысячи кадок и горшков с редчайшими цветами образовали благоухающий букет. В конце залы, в густой тени экзотических растений, виднелся бассейн, из которого беспрерывно вырывались струи фонтана. Брызги воды, освещенные яркими огнями, сверкали как алмазные пылинки и освежали воздух. Роскошные пальмы, банановые деревья и всевозможные другие тропические растения, корни которых скрыты были под ковром зелени, казалось, росли на родной почве, и чудилось, будто кортеж танцующих пар какой-то чудодейственной силой был перенесен с дикого севера в далекий тропический лес… Блеск волшебной залы во сто крат увеличивался благодаря обилию огромных зеркал… Совершенно терялось представление о том, где ты находишься. Исчезали всякие границы, все было полно света, золота, цветов, отражений и чарующей, волшебной иллюзии».