В чем суть вопроса

Кутузов Александр

После победы в войне 1812 года гордость за свою страну и за героическое поведение народа вызвало сочувствие к крестьянам у части дворян. Многие, особенно молодежь, устыдились своих классовых привилегий и стали от них открещиваться. Возникло движение декабристов, и тогда произошел замечательный отбор лучших людей своего времени. В намерения декабристов входило отмена собственности на людей, введение конституции, установление свободы печати и собраний. Парадокс же был в том, что когда они втайне от царя строили свои планы по освобождению, сам Александр втайне от дворян размышлял о том же. Но нерешительный император упустил все возможности. А с годами его взгляды поменялись и стали более консервативными. В конечном счете, мучимый страхами и сомнениями, он так и не смог решить основной стоявшей перед ним проблемы, и умер, разочарованный в итогах своего правления.

После

его смерти вспыхнуло восстание декабристов, подавленное императором Николаем I. Все, что было честного и бескорыстного в русском дворянстве, было сослано на рудники в Сибирь, а верх взяли самые заматерелые крепостники.

Но даже Николай понимал, что время крепостного права уже прошло, что это анахронизм и притом опасный. Но им руководило не сочувствие к крестьянам – его царь никогда не испытывал, а беспокойство за судьбу самих помещиков. Он знал, каким напряженным было положение в стране, поскольку к нему со всех концов от местных властей шли известия, что в их уездах происходят волнения, что мысль о свободе посеяна повсюду, что крестьяне перетолковывают в этом смысле каждую правительственную меру, и что только продолжительное пребывание войск способно предупредить в их краях беспорядки. Он знал, что многие помещики переезжают в города из опасения за жизнь, когда они живут среди крестьян.

В Российской империи крепостное право существовало не на всей территории. Его не было на большей части страны – во всех сибирских, азиатских и дальневосточных губерниях, в казачьих областях, на Кавказе и в Закавказье, в Прибалтике, в Финляндии и на Аляске. Но оно существовало в самых густонаселенных ее районах – в Центральной России и на Украине. Шеф корпуса жандармов граф Бенкендорф в секретном донесении на имя Николая I писал: «Во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в рабстве. Все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и так далее – свободны!» Он также называл Россию из-за крепостного права «пороховой бочкой».

Но император понимал, что основная часть дворян ни на какие уступки идти не хочет. Когда в начале своего правления он под впечатлением от прочитанных бумаг декабристов учредил особый комитет, с задачей выработки закона о запрещении продажи крестьян без земли, то при обсуждении проекта в Государственном совете Николай не встретил поддержки не только у своих министров, но даже у родных братьев, великих князей Константина и Михаила. Из-за протеста Константина закон был отклонен.

Таким образом, получалось, что оставить крепостное право было гибельно и опасно, а разделаться с ним было еще страшнее. И Николай, как до него Александр, все свое тридцатилетнее царствование метался между этими двумя страхами. 30 марта 1842 года на заседании Государственного совета он произнес речь, посвященную этой теме. «Нет сомнения, – сказал царь, – что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным. Покойный император Александр в начале своего царствования имел намерение дать крепостным людям свободу, но потом сам отклонился от своей мысли, как совершенно еще преждевременной и невозможной в исполнении. Я также никогда на это не решусь, считая, что если время, когда можно будет приступить к такой мере, вообще очень еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о том был бы не что иное, как преступное посягательство на общественное спокойствие и на благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может доходить буйство черни».

Николай старался успокоить помещиков относительно своих намерений, но в то же время он стремился донести до их сознания, насколько реальна опасность крестьянской революции. Хотя, говорил он, все прежние бунты и восстания были подавлены, «но нельзя скрывать от себя, что теперь мысли уже не те, какие бывали прежде, и всякому благоразумному наблюдателю ясно, что нынешнее положение не может продолжаться всегда». В качестве выхода из сложившейся ситуации царь предложил следующее: «Если положение таково, что оно не может продолжаться, и если вместе с тем и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку». В этом и состояла его главная мысль: «Не должно давать вольности, но должно проложить дорогу к переходному состоянию, а с ним связать ненарушимое охранение вотчинной собственности на землю».

Царь понимал, что главным для помещиков было не

столько крепостное право, сколько тесно связанный с этой проблемой вопрос о земле. Дать свободу крестьянам многие помещики были бы согласны, но с условием, что землю сохранят за ними. Поскольку без земли крестьянину никуда было деваться, как пойти наниматься к помещику в батраки. А если крестьян освободить с землей, это уничтожит саму основу дворянского благоденствия – возможность жить за счет бесплатного крестьянского труда. Зная эти настроения, император четко изложил свою позицию. «Вся без исключения земля, – сказал он, – принадлежит дворянину-помещику. Это вещь святая, и никто к ней прикасаться не может… Отчуждение от помещиков поземельной собственности, которую, напротив, сколько по всему желательно видеть навсегда неприкосновенной в руках дворянства, – мысль, от которой я никогда не отступлю». Он еще раз повторил в своей речи, что предлагаемая им мера «выражает прямо волю и убеждение правительства, что земля есть собственность не крестьян, которые на ней поселены, а помещиков».

Николай хотел освободить крестьян, но желал это сделать так, чтобы ни в чем не обидеть помещика, что превратило его цель в утопию. Поэтому вся его деятельность в этом направлении свелась к одной мишуре.

Под «переходным состоянием» Николай подразумевал некоторое смягчение крепостного права. Он поручил министру Государственных имуществ Киселеву разработать предложения на этот счет, чтобы он вносил их от своего имени на обсуждение секретного комитета, специально образованного для этой цели. Комитет был секретным, поскольку об его существовании не должны были знать ни крестьяне, ни дворяне во избежание бунтов и заговоров. Членов собрания назначил сам Николай из числа высокопоставленных чиновников, министров и служащих Его собственной канцелярии.

Киселев разработал программу в следующем виде. Он предложил наделить крепостных крестьян небольшим земельным участком и предоставить им право собственности на движимое имущество. Он также рекомендовал ограничить право помещиков наказывать крестьян и дать последним право обращаться в суд наравне со свободными людьми. Но даже такие скромные предложения показались Николаю чрезмерными. По вопросу права собственности на движимое имущество он сказал: «Пока человек есть вещь, другому принадлежащая, нельзя движимость его признавать собственностью, но при случае и в свою очередь и это сделается». Другими словами, возможно, это и произойдет, но еще не скоро и, слава Богу, не в мое царствование.

Всего было созвано девять секретных комитетов, и все девять проектов Киселева один за другим были провалены, хотя они с каждым разом становились все более скромными и нерешительными. А без движения вперед Николаю оставалось проводить политику замораживания страны в прежнем состоянии. Такая политика означала потерю времени, вела к деградации России, и к ее отставанию от других европейских государств.

С целью сохранения существующего порядка Николай построил свою политику и в сфере образования. Он понимал, что просвещенный раб опасен, и поэтому стремился превратить знание в сословную привилегию. Знания должны были распределяться в соответствии с тем, к какому классу принадлежал человек. Крепостным крестьянам, если они вообще посещали школу, полагался год учебы в приходском училище, где им преподавали Закон Божий, чтение, письмо и четыре действия арифметики. Детям купцов разрешалось учиться три года, и кроме названных предметов они еще изучали историю, географию и геометрию. Семилетнее образование с правом поступления в университет полагалось только детям дворян и чиновников.

Но вопреки желаниям царя, как раз в это время в России возникло широкое стремление к получению знаний. По традиции, существовавшей со времен Петра, обучение в России было бесплатным. Умеренную плату за обучение в университетах впервые ввел Александр I, а Николай ее значительно увеличил, и вовсе не по экономическим причинам, а чтобы ограничить «роскошь знаний», и «удержать стремление юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий». Однако мера эта оказалась недостаточной, и желающих учиться не убывало. Тогда императорским указом количество мест в университетах было значительно сокращено. Власть полагала, что чем больше будет в России образованных людей, тем больше с ними будет хлопот. Эту политику царь стал проводить в то время, когда европейские правительства впервые в своей истории всерьез занялись образованием своих народов и прилагали к тому большие усилия. Такая политика царя увеличивала отставание России от Европы.