В чужом доме
Шрифт:
— Жюльен! Милый!.. Пойди сюда.
Мальчик оглянулся. Тетя Эжени спешила к нему.
— Нет, — сказал он, — нет, я не хочу смотреть на него.
Она обняла мальчика и зашептала:
— И не надо. И не надо. Ты совершенно прав. Это ни к чему. Ты совершенно прав… Запомнишь его живым… Запомнишь таким, каким видел всегда. Так будет лучше… Пойдем, выпьешь немного кофе. Тебе станет легче.
Она увлекла его в кухню. В сарае по-прежнему скулила собака.
— Пойдем, — повторила тетушка. — Потом наденешь поводок на Диану и прогуляешь ее. Я не хочу спускать ее с привязи: она бежит прямо в спальню и скребется
Они вошли в кухню. Старик стоял возле стола. Ему налили стакан красного вина. Он залпом осушил его, вытер рот тыльной стороною кисти и вышел, сказав:
— Так вот, коли вам что понадобится, бедная моя Эжени, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы для того и живем на земле, чтоб помогать друг другу. Жена к вам завтра придет.
— Спасибо, — сказала тетя Эжени. — Большое спасибо.
Она смотрела вслед удалявшемуся старику, потом подошла к двери в спальню и закрыла ее.
— Незадолго до твоего прихода, — сказала она Жюльену, — я неплотно прикрыла дверь, кошка проскользнула в спальню и улеглась у него в ногах. Что с нее взять, с бедного животного!
Жюльен больше не плакал. Он не сводил глаз с двери, ведущей в спальню.
Потом выпил кофе. Теперь ему хотелось сказать: «Я бы взглянул на дядю Пьера», но он не решился произнести эти слова.
Входили всё новые люди, и тетушка провожала их в спальню, где лежал покойник. Мальчик взял поводок и вышел.
Сначала Диана тащила его по направлению к дому, но потом перестала скулить и побежала за Жюльеном. Они дошли до железнодорожного моста. Немного дальше в реку вдавался узкий мыс, земля тут была мягкая, поросшая кустарником и камышом. В этом месте поверхность реки была спокойной. Между листьями кувшинок бегали большие водяные пауки. Жюльен перешагнул через невысокий колючий куст и остановился на узкой полоске земли: почва здесь была утоптанная и более твердая. Собака принялась ее обнюхивать. Деревянные вилы были воткнуты в крутой берег на уровне подрезанного камыша. Мальчик опустился на здоровенный чурбан, который притащил сюда дядя Пьер. В кустах две птицы гонялись друг за другом. Собака с минуту следила за ними, потом вытянулась, уткнулась мордой в передние лапы и замерла, время от времени тихонько повизгивая. Жюльен долго смотрел на спокойную поверхность воды, в ней, чуть покачиваясь, отражалось небо. Мало-помалу взгляд его затуманился, и он беззвучно заплакал.
44
Родители Жюльена приехали в Доль в день похорон. Отец пришел в кондитерскую, и господин Петьо привел его в цех.
— Работа у нас в самом разгаре, — сказал хозяин, — уж вы-то понимаете, что это значит.
— Конечно, понимаю, — ответил господин Дюбуа.
Жюльен стоял возле плиты, помешивая длинной деревянной лопаточкой яблочный компот, варившийся в тазу.
— Ну как, привыкает он к делу? — спросил отец.
— Помаленьку, помаленьку, — сказал господин Петьо.
Мастер улыбался. Жюльен заметил, что он подмигнул отцу. Хозяин вынимал из печи противни с пирожными. Продолжая следить за компотом, Жюльен время от времени бросал взгляд на отца — старик стоял возле двери, сжимая своими большими темными пальцами погасшую сигарету. На нем был мешковатый черный костюм. Сверкающий крахмальный воротничок белой сорочки был также слишком широк для
— Ваш свояк умер неожиданно, — сказал господин Петьо. — А какой крепкий был человек. Сколько ему исполнилось?
— Между нами разница в четыре года. Я призыва девяносто третьего, а он девяносто седьмого. Так что ему исполнился шестьдесят один год.
— Немного.
— Славный был человек, — вставил мастер.
— Здесь все его очень любили, — подхватил господин Петьо. — Он был весельчак, умел пошутить.
— Надо сказать, что для такого человека, как он, крепкого, но нервного, который и минуты не сидел на месте, это хорошая смерть, — заявил отец Жюльена. — Уж лучше помереть сразу, чем годами лежать прикованным к постели и влачить жалкое существование.
Все согласились с ним. Жюльен думал о доме дяди Пьера, о тетушке Эжени, о Диане, о реке Ду, которая медленно катит свои воды мимо большой липы. «Хорошая смерть… Хорошая смерть». Слова эти звучали у него в голове.
Освободив печь, хозяин положил лопату и обернулся.
— Найдется у вас свободная минутка, чтоб выпить со мною стаканчик? — спросил отец.
— Именно это я и хотел вам предложить, — со смехом ответил господин Петьо.
— Может, и мастер пойдет с нами?
— Разумеется, — сказал хозяин.
— Только ненадолго, — отозвался Андре. — Вы ступайте, я вас догоню.
Хозяин вышел в сопровождении отца Жюльена.
— А твой отец, видать, славный, — сказал мастер.
— Если бы здесь был Дени, — вмешался Виктор, — он сказал бы, что господин Дюбуа совсем не похож на хозяйчика.
Мастер кончил украшать торт, выдавил остаток сливочного крема из воронки в миску, ополоснул руки в баке для мытья посуды и быстро вышел из цеха. Отсутствовал он всего несколько минут. А возвратившись, объявил:
— Нынче утром мы хозяина больше не увидим. Он теперь толкует о войне четырнадцатого года с отцом Жюльена и владельцем кафе.
Через минуту госпожа Петьо позвала Жюльена:
— Пойдите сюда, голубчик. Тут ваша матушка. Мать ожидала в столовой. Она была в черном. Старомодная шляпа закрывала часть лба и уши.
— Госпожа Петьо тебя отпускает, — сказала она. — Я хочу купить тебе костюм. Ты из всего вырос.
— Да, он и впрямь сильно вырос. Не знаю, в чем дело, может быть, сытная еда, но со всеми нашими учениками происходит одно и то же: когда они возвращаются к себе, родители их не узнают — до такой степени мальчики поправляются и мужают.
Выйдя из дому, Жюльен с матерью направился в центр города. Некоторое время они молчали, потом мать спросила:
— Ты видел дядю Пьера?
— Я там был. И видел тетю Эжени… Но в спальню к дяде зайти не решился.
Мать замедлила шаг и посмотрела на него.
— Почему? Не надо бояться покойников.
Жюльен пожал плечами.
— Не знаю… — пробормотал он.
— Надо было проститься с дядей Пьером. Ведь ты очень его любил. Он был чудесный человек. И всегда тебя баловал.