В чужом отражении
Шрифт:
Это не сильно отличалось от того, что было на видео. По крайней мере, сейчас девица была только одна. Я мысленно усмехнулась, чувствуя, что без сил съезжаю по косяку двери на пол.
Я, оказывается, всё ещё его любила.
Бред же ведь — после всего, что он сделал, о какой любви вообще могла быть речь. Однако…
Первым меня, как это не странно, заметил Раф. Округлив глаза от удивления, он рыкнул что-то Соболеву, тот в этот момент, навалившись на брюнетку, удвоил свои усилия. Но рык Рафа заставил
Я бросилась бежать, краем глаза замечая, что Соболев, отстранившись от брюнетки, уже мчится за мной следом.
Бежать, бежать куда глаза глядят… в женский туалет – там можно спрятаться!
И вдруг я оказалась прижата спиной к стене коридора – как раз где-то посередине между первым и вторым этажом.
— Что, блять, ты здесь делаешь? – рявкнул Соболев, с каким-то звериным чувством вглядываясь в моё лицо.
Я знала, что не имею права жаловаться: когда я потребовала отдельного проживания, он выполнил мою просьбу, честно предупредив меня при этом, что пока я не вернусь домой, он тоже будет считать себя свободным для своих развлечений.
Но как же больно быть этому свидетелем!
Всё то время, пока мы встречались, пока жили в его съёмной однушке, я не особенно задумывалась о тех девушках, что были в жизни Дмитрия до меня. Он сам сделал всё так, что я чувствовала единственной… Даже после навязанной свадьбы; после того ужаса, что сотворили по его приказу с Анькой, я – как бы гадко это не прозвучала – всё равно чувствовала, что он только мой. Пусть я и была игрушкой в его руках – но любимой и единственной игрушкой моего Соболева.
А, оказывается, всё это время я была никем. Я всхлипнула – глаза моего супруга тут же потемнели, приобретя цвет штормового моря.
— Яна… — прохрипел Дмитрий, пытаясь поцеловать меня. Я резко повернулась в бок, так, что его губы угодили куда –то мне в щеку.
Я не могла позволить, чтобы он докасался до меня после …той, другой.
Мои глаза заволокли слезы. Я пыталась сдержаться, пыталась внушить себе то, что было единственной правдой: Соболеву наплевать на меня; на нас, на наши отношения. Я для него пустое место — всего лишь необычное развлечение, которое всё ещё временами занимает его…
Но почему тогда так больно? Я ведь знала, что он проводит время с девушками – да что там говорить, Анька мне даже видео прислала, которое сняли в этой самой комнате и даже девицы, кажется, были те же самые… Но до этого момента я не видела этогосама, вживую.
Я была не в состоянии анализировать свои чувства. Что-то не сработало, только и всего. Аутотренинг, презрение к стилю жизни Соболева — оказывается, всего этого было недостаточно. И ведь я не узнала ничего нового — он, наверное, даже дня не ждал — сразу, как только я переехала, вызвал к себе секретаршу… Но почему же мне так больно!
Глава 19
Он держал меня на своих
— Яна… яна, ну ты что, — сначала он меня целовал, прижимал к себе, затем немного повстряхивал, явно пытаясь успокоить мою истерику, а когда и это не помогло, меня просто вынесли из клуба и засунули на заднее сидение автомобиля.
— Я хочу домой, — произнесла я, внезапно сообразив, что Соболев и не собирается закрывать дверь машины. Он просто молча стоял рядом, молча смотрел — и лишь сбитые костяшки пальцев, собранные в кулак, выдавали его напряжение.
Через открытую дверь до меня доносился теплый июньский воздух и громкая музыка из клуба.
— Я хочу домой, — повторно простонала я, кляня себя саму за эту слабость.
— Принеси воды, — скомандовал кому-то Соболев, не обращая внимания на мою просьбу. – И дай мне сигарету.
Через минуту его приказание было выполнено.
— Выпей, — всучив мне бутылку воды, приказал Соболев, следя за мной также внимательно, как бездомные собаки следят за мясом на рынке. Понимая, что он от меня не отстанет, я открыла бутылку с водой и сделала несколько небольших глотков.
Понемногу успокаиваясь, я вынужденно признала, что ничего нового в моей жизни не произошло. НИ-ЧЕ-ГО. Соболев никогда не был примерным мужем, никогда даже не планировал им быть — и мои наивные мечты – это только мои проблемы, ничьи больше.
Глубоко выдохнув, я на минуту закрыла глаза, пытаясь отрешиться от всех мыслей.
— Что ты делала в клубе? – спросил Соболев, затягиваясь сигаретой. Непривычно было видеть его курящим. При мне он этого раньше не делал.
«А что ты вообще о нём знаешь?», — мысленно усмехнулась я, с какой-то ожесточённостью радуясь тому, что всё и больше узнаю о его плохих чертах…
—Яна. – Рыкнул Соболев. — Ответь. Как ты прошла через охранников?
—Ножками, — я, разумеется, не собиралась рассказывать ему о том, как именно у меня это получилось. Я покосилась по сторонам – и заметила свою сумку, лежащую на сидении рядом со мной… Главное, чтобы он не нашёл медицинскую форму.
—Допустим. – Легко согласился Соболев. Слишком легко, ну да ладно. Выкинув полностью докуренную сигарету (мне кажется, обычно люди курят медленней), он навис надо мной. — А теперь скажи, зачем ты сюда явилась?
—Я… — мне надо было вытереть лицо, но руки были запачканы грязью Соболева. Изловчившись, я вытерла лицо предплечьем, и честно призналась, что искала сестру.
—Я слышала, что Аня иногда сюда заглядывает.
— Ну, разумеется, — зло ощерился Соболев. — Опять твоя сестрица.
Недовольно скривившись, он кому-то резко скомандовал:
—Ключи.
Один из незнакомых мне амбалов, появившись возле машины будто из неоткуда, протянул Соболеву ключ с брелком.
—Свободен, — вместо «спасибо» рявкнул Соболев. Затем его тяжелый взгляд опустился на меня.