В чужом отражении

Лошкарева Виктория Витальевна

— А ты, Ян, чего не пьёшь?

— Что-то нет желания, — покачала я головой.

— Ммм, — она прищурилась. – Смотрю, ты вообще к вину сегодня не притронулась... Может быть, есть причина, о которой мы не знаем, а?

— О чем ты? — передёрнув плечами, я сделала вид, что абсолютно не понимаю её намеков.

К сожалению, остальные очень хорошо поняли Анькин намёк: мама и бабушка, переглянувшись, ахнули, а Соболев на минуту сильно сдавил мою руку своими сильными пальцами.

— Мне готовиться к роли тетушки? – растянула губы в притворной

улыбке сестра. – Или вы все ещё живёте раздельно?

Я замерла на месте, не зная, что ответь на это сестре.

Выручил, как ни странно, мой персональный монстр. Видимо, он ещё не забыл, насколько для меня болезненна тема детей.

— Может, займёшься для разнообразия своими личными делами? – включив дружелюбный тон, лениво протянул Соболев. — А наши семейные дела оставишь нам с Яной?

Анька вспыхнула.

— Я думала – мы одна семья! — она повернулась к маме и бабушке. – Что я такого спросила?

— Дочка… , -взгляд мамы метался от Ани ко мне и обратно. – Девочки… Ну, что вы в самом деле! Как маленькие. И ещё бабушку расстраиваете.

Я не понимала, каким образом я оказалась в числе виноватых, но мама…

Видимо, мама просто хотела быть дипломатичной и не ругать сестру, которая только-только объявилась после долгого отсутствия.

— Я слышал, что в сфере, где ты работаешь, приходиться быть жёсткой, — вдруг подал голос Соболев, странным образом разрушая своей фразой напряжение, повисшее в воздухе. — Но мои девочки – моя жена и тещи— существа мягкие и ранимые, поэтому, будь любезна, оставляй свою работу за порогом родительского дома.

Вот вроде ничего доброго не сказал. Наоборот, поставил Аньку на место. Но то, с какой интонацией он это сделал, заставило мою маму и бабулю улыбнуться.

— Девочки… скажешь тоже, Дима, — кокетливо махнула рукой бабуля. И примиряющее добавила: — Я думаю, Анюта просто вымоталась за время командировки – не шутка ведь, так много работала.

— Ты зришь в корень, бабуль, — хмыкнула Анька, — Работы было много, удовольствия – мало.

Открыв рот, я пораженно уставилась на сестру. Она прекрасно понимала, что мы знаем, о чем на самом деле сейчас говорит…

— Ты не устала? – спросил Соболев, наклонившись ко мне. — Я знаю, ты целый день моталась по делам. Вымоталась, наверное?

Что это, попытка помощи с его стороны? Возможность закончить ужин и смотаться отсюда куда подальше?

— Сестричка, тебе повезло, что у тебя такой замечательный муж, — ядовито рассмеялась сестра, — Верный, заботливый…

Соболев заскрипел зубами, явно сожалея, что за столом кроме меня и Аньки ещё находятся мои родные — и что он не может вести себя как пожелает.

А я оказалась между двух огней.

С одной стороны, Анька не была невинной жертвой обстоятельств — она могла предположить, что её интриги с помощником мэра могут закончиться большими неприятностями для наших родных. Она же, вместо того, чтобы как-то обезопасить наших родных, где-то

спряталась и не показывала носу, пока Соболев не утряс все ещё неприятности.

С другой стороны, при всем благородстве, которое Соболев проявлял в отношении моих мамы и бабушки, монстр внутри него совершал жестокие, бесчеловечные поступки. Ни один проступок моей сестры не стоит того ужаса, что он пережила по его приказу…

Тяжелая ладонь, внезапно отпустив мою руку, тут же переместилась на талию, заставляя меня вздрогнуть.

— Ты не устала? – заботливо поинтересовался Соболев, с тревогой вглядываясь в моё лицо. — Может, пора домой?

Переведя взгляд на маму и бабулю, Соболев заявил, что его тещи просто кудесницы, и дадут фору даже самым именитым поварам мира — мол, всё было изумительно вкусно и сытно, но нам, наверное, пора домой…

— Яне завтра рано на работу, — объяснил Соболев. — Я надеюсь, что она хотя бы сегодня выспится.

Жесткая ладонь поднялась вверх и ласково проехалась по моей спине.

— Её так загружают в архиве.

— Неужели моя сестренка до сих пор не уволилась? – не поверила Аня, допивая очередной бокал вина. — А вы что, обратно съехались, да?

Не дождавшись ответа, она ядовито рассмеялась.

— Некоторых жизнь ничему не учит.

— Вот именно, — кивнул Соболев бросив резкий взгляд в сторону Аньки, отчего моя сестра подавилась вином… и замолчала.

А я… я понимала ,что выбора у меня нет. Лариса, помощница наших соседей, уже точно уехала домой ( она обычно уезжала в город задолго до ужина); оставаться в доме, чтобы хотя бы просто подождать такси, после заявлений Соболева, было неудобно. Я мысленно представила себе тревожные взгляды матери, язвительные комментарии сестры … и отказалась от этой идеи.

—Я просто тебя отвезу, — тихо произнес Соболев, склонившись к моему уху. – Яна, пожалуйста, не бойся.

Пожав плечами, я напустила независимый вид: а кто боится, кто здесь боится?

Только у самой тряслись поджилки, когда я представила, что мне придется снова сесть в одну с ним машину.

Но выбора не было.

— Наверное, ты прав… — игнорируя взгляды сестры, я виновато посмотрела на маму и бабушку. – Простите, дорогие, что мы сегодня так поздно приехали. Но Дима прав: уже поздно, а нам ещё добираться…

— Ну, хотя бы чаю попейте, — всплеснула мама руками. – Я же творожник с фруктами купила. Твой любимый.

— Мам… — заметив настороженные переглядывания мамы и бабушки, махнула рукой. – Давайте пирог.

И сама поднялась из-за стола, чтобы помочь маме убрать со стола и подготовиться к чаепитию.

Пока я быстро мыла тарелки, мама то и дело поглядывала в сторону стола, где Анька продолжала вдохновенно врать про свои приключения в командировке.

— Вы из-за Анюты так рано уезжаете, да? — шёпотом спросила мама. — Она какая-то странная сегодня. Вроде вернулась из удачной поездки, а ведет себя с вами всё равно, что ядовитая кобра.