В чужом отражении

Лошкарева Виктория Витальевна

Прокусив кулак до крови – что угодно, лишь бы не завыть прилюдно от боли — я вернулась домой, даже не вспомнив на работу.

В тот момент мне было наплевать на то, что случится с моей работой. Мне было плохо… Вместо того, чтобы радоваться новой жизни, зародившейся во мне, я забилась в угол дивана и рыдала до тошноты, до забвения в мыслях, пока не позвонила обеспокоенная начальница.

Пришлось врать, что мне нездоровиться, и от этого становилось ещё горше: я настолько привыкла лгать, что уже без особых проблем дурачила

всех вокруг.

И в этом тоже была вина Соболева.

Глава 32

С трудом отработав целый день в архиве, я предупредила Веру Алексеевну, что завтра мне надо будет уйти на полчаса пораньше – у меня талончик к доктору.

Начальница, наверняка полагала, что я отправлюсь к терапевту, и я не стала её разубеждать, надеясь, что Соболеву нет никакого дела до того, что я делаю в поликлинике. Хотя его охранники по-прежнему сопровождали меня двадцать четыре часа в сутки, он старались по возможности не вмешиваться в мою жизнь и даже не показываться мне на глаза.

Я надеялась, что так теперь будет всегда, и даже немного перевела дыхание… но этим же вечером Соболев вновь всё расставил по своим местам.

Я вышла из здания архива в начале седьмого: июль радовал хорошей погодой, радостными криками детей, бегающими возле фонтана и шумом легкого ветерка в зеленых кронах раскидистых лип и изящных клёнов.

Я, было, направилась к остановке, но тут меня окликнули… Анька, прислонившись к дорогой красной машине, махала мне рукой.

— Ты не позвонила, — ехидно заметила сестра, вертя в руках солнечные очки известного бренда.

Я не помнила, обещала ли я ей позвонить или нет, но на всякий случай пожала плечами.

— Прости, была занята на работе.

— Ааа, — сестра ехидно захихикала. – Смотрю, ты всё ещё не наигралась.

Она кивнула в сторону своей машины.

— Садись, поедем ужинать.

Я подошла к машине и открыла дверь.

— Садись, садись, — хихикнула Анька. – Эта новенькая феррари – моя последняя любовь.

Сев на сидение рядом с водителем, я покосилась на сестру.

— Так это твоя, что ли?

— Ага, — кивнула сестра и высунув язык, плотоядно обвила губы. – Насосала.

— Аня!

Сестра противно рассмеялась.

— Да ладно, не будь такой ханжой, мы обе знаем, как Соболев любит это дело.

Зажав рот рукой, я посмотрела на сестру.

— Зачем ты говоришь подобные вещи?

— Подобные – это какие? – поинтересовалась Анька.

— Ужасные.

Сестра пожала плечами.

— Я не лгу, если ты об этом. — Сестра покачала головой. — Соболев на самом деле любит минет. Глубокую глотку, если быть точнее. Он тебя ещё не заставлял это делать?

— Ты понимаешь, что мы говорим о моем … — тут мой голос невольно дрогнул. — ..муже.

— Который трахает всех подряд, — рассмеялась Анька, заводя машину. – Прекрати,

Ян. Лучше я, родной тебе человек, чем какие-то непроверенные сифилички.

Я вздрогнула, подумав о завтрашнем визите к доктору.А что, если?Меня бросило в холодный пот. Если это случится – если Соболев окажется виновен – я убью его. За ребенка, которому и так жутко не повезло с родителями, убью.

— Я искала тебя, — решила я переменить тему. – Ты надолго исчезла сразу после того, как прислала мне видео из клуба.

– Да? – удивилась Аня. – А, точно… ну, прости, это так совпало.

– Я думала, что у тебя неприятности… Я знала, что у тебя неприятности. Я боялась, что…

— Ммм? – сестра быстро свернула с тихой улицы в сторону оживлённого движения. — Боялась чего?

— Что Соболев решил избавиться от тебя.

Анька противно захихикала.

— А кто бы тогда стал ему делать самый лучший минет в городе? — спросила она. — Ты же у нас невинная ромашка.

—Прекрати паясничать, я серьёзно, — покачала головой. — Затем появились другие твои неприятности, из-за которых наша бабушка попала в больницу.

Я пристально посмотрела на сестру.

– Ты в курсе, что помощник мэра подал на тебя заявление в полицию.

— Никто не застрахован от провала, — кивнула Анька абсолютно безразлично. — Но вы ведь всё уладили, не так ли?

— Ты что не понимаешь, насколько это ужасно? – я не верила в то, что слышу. – Аня, из-за тебя наша бабушка чуть не умерла.

Сестра рассмеялась и заговорчески посмотрела на меня.

— Представь, что было бы, опубликуй я то видео с твоим муженьком на федеральных каналах. Почетный гражданин города, промышленник, меценат … и такая аказия.

Я представила… Нет, не то, что говорила сестра – а другое: я ведь сама недавно бросала подобные предостережения Соболеву… даже не подумав о родных. Я что, превращаюсь в Аньку?

— Ян, ты чего вдруг так побледнела? – нахмурилась сестра. – У тебя что-то болит?

— Мне кажется, я попала в какое-то зазеркалье, — честно призналась я. – Мой мир напоминает лабиринт, наполненный чудовищами. Из этого лабиринта нет выхода.

— Это, наверное, ты с утра ничего не ела, — серьёзно кивнула Аня. – У меня бывает такое же поганое настроение, когда я голодная…Сейчас припаркуюсь.

Но как только Анька припарковала свой красный феррари возле симпатичного кафе, дверь с моей стороны открылась – и меня больно схватили за руку.

— Не смей приближаться к моей жене, — рявкнул Соболев, нагнувшись, чтобы освободить меня от ремня безопасности. Как только у него это вышло, меня тотчас, без проса, вытащили из машины.

— Нравится тебе это или нет, но мы – сестры, — ехидно протянула Анька. – Даже, в некотором роде, близнецы.

Соболев, не спуская меня с рук, со злостью пнул дверь новенького Анькиного феррари коленкой.