В духе времени
Шрифт:
им нравится. Они думают, что это хорошо. А хорошо, по их мнению, то, что как в
книгах. Они всему в жизни находят причину и мутные объяснения, все знают и
раскладывают по полочкам. А любая вещь, когда ее объяснишь и разложишь по
полочкам, начинает припахивать дерьмом. А когда такой запах, какое же тут
счастье.
У глупого всегда аромат, аромат неизвестного. Он умеет удивляться, поэтому
такие вытаращенные глаза. Их еще называют распахнутыми.
«блаженный» от слова «блаженство». Но глупых людей все меньше и меньше. Как
и умных. Все больше умненьких с маленькими, как у динозавра, головками и
счетами вместо мозгов. Если прислушаться, то слышно щелканье – это они
думают, как бы вас «объехать» и что-то с вас поиметь. Счастью они
предпочитают его признаки, потому, что их можно купить. А что не покупается,
они понять не могут. Как ни щелкают. Отсюда толчея на Канарах, мозолистые от
золотых цепей шеи, «Мерседесы» и дорогие любовницы. И обида – все признаки
счастья на лицо, а счастья почему-то нет.
А счастье оно не снаружи, оно внутри. Загляните внимательно в себя и
увидите. Или хотя бы прислушайтесь. Слышите? Только щупать руками и
спрашивать «почем» не надо.
МЕДКОМИССИЯ
Мы тут недавно всей бригадой коммунистического труда медкомиссию
проходили. Кто до поликлиники дошел, конечно. Ну там хирурги, ухо-горло-нос,
глисты в спичечной коробочке и другие крупные специалисты. И что вы думаете?
Пятерых на больничный отправили. А двоих, которые вчера премию получили, сразу
в морг. Подлечить, так сказать.
Наш старшой полный недоумения говорит ихнему старшому:
– Какой к чертям кошачьим морг? Они же с утра работали и ничего. Один даже в
магазин бегал. Вы мне хоть, ясное море, крановщика оставьте, который с
веснушками.
А врач, вооруженный градусником, ему по - научному отвечает:
– Диагноз, к сожалению исключительно трагичный. Смотрите, пульса нет, глаза
ни на что не реагируют. Да и запах характерный.
Наш ему объясняет:
– Запах – это после вчерашнего.
А врач говорит:
– Значит вчера еще откланялись. В морг, батенька, в морг.
Простились мы с товарищами и говорим:
– А навещать их там хоть можно будет? Все же свои ребята и такая херня.
Передачку может, какую там. Пожрать чего.
Теперь уже ихний старшой - полный недоумения:
– Как вы, говорит, медкомиссию прошли с таки причудливым отношением к
своим усопшим товарищам?
Но все ж таки стали мы их там проведывать. Внутрь, правда, не пускают, но
передачи берут. Приходим, узелок медсестричке и говорим:
–
накормить. Не обделить материнским вниманием. И вот еще сигареты.
Не долго мы их там навещали. Через три дня прибегает ихний старшой к
нашему старшому в вспотевших очках и на колени.
– Забирай, говорит, своих вундеркиндов. У нас учреждение, я извиняюсь,
культурное, а не какая-нибудь бруцеллезная ветлечебница.
– Так они же мертвые, - ухмыляется наш старшой.
Врач говорит:
– Еще пару таких мертвых и морг придется закрывать на переучет по причине
отсутствия спирта. Но вы не сомневайтесь, состояние у них
удовлетворительное. Пульс пробился, глотательный рефлекс есть, причем
выражен очень сильно. Глаза реагируют не только на свет, но и на то, что
плохо лежит. Так что завтра - выписка. Христом Богом прошу,- и баночку
спирта сует. Вот, говорит, последняя осталась.
Ну мы на следующий день всей бригадой в морг. И что вы думаете? В два часа
выносят наших орлов. Глаза опять уже на свет не реагируют, пульс отсутствует,
но поют. Слава Богу, думаем, подлечили. На радостях мы это дело естественно
путем отметили. И крепенько, я вам скажу.
Утром на работу приходим, кто дошел, конечно. Но некоторые, правда, и не
уходили. Смотрю на бригаду, вижу половину можно в морг. Глаза не
открываются, пульс через фуфайку не прощупывается и главное отчего-то мухи
садятся. Прямо не отогнать.
А ведь официально-то они еще живые.
ПЕТРУША
У Гусева с начала зимы жил приблудный воробей, залетевший в форточку, и
Гусев называл его Петрушей. Но воробей не знал, что Петрушей зовут его. Он
думал, что так называются вкусные семечки, которыми кормил его Гусев,
покупая продукт на рынке по 20 копеек за большой стакан.
А в январе Гусев познакомился на дискотеке с хорошей девушкой Лидой. И
возникло чувство. Он водил хорошую девушку в ресторан, купил ей цепочку,
дубленку и дамский гарнитур «Маркиза», и скоро Лида стала называть Гусева
«милый» и «любимый». И еще «мое упование». А Гусев думал, что так хорошая
девушка Лида называет его.
ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Она была милой и застенчивой.
Он забыл, когда краснел в последний раз.
Она обожала Пастернака и Модильяни.
Он – холодное пиво и теплую компанию.
Она ходила на Бергмана и Михалкова.
Он – в общежитие ткацкой фабрики.