В духе времени

Ладченко Владимир Анатольевич

«Кто там еще?» – чертыхнулся Клюев и на всякий случай спрятал бутылку в

холодильник. Но это была телеграмма «Паша умер тчк вылетай немедленно вскл.

Соломон». Клюев схватился за голову и из-за ослабевших ног сел на диван. «Паша

умер. Боже мой, Паша умер. Как же так?» – билось в мозгу.

Он хотел заплакать, но тут вспомнил, что его шурина звали не Пашей, а Петей,

и он его видел три часа назад. «Что за черт, - подумал Клюев. – Какой еще Паша?»

Он напряг

память. Родственников и друзей с таким именем у него не было. Был,

правда, один дядя Паня, так его два года как похоронили. И кто такой Соломон?

Царь что ли? Он повертел телеграмму. Все точно. И адрес его и фамилия.

В это время опять затренькал дверной звонок и опять принесли телеграмму.

Клюев расписался карандашом и нервно развернул бланк. Вторая телеграмма

гласила: «Пашу откачали тчк, врачей убью тчк. Оставайся дома зпт приеду сам

тчк. Соломон».

«ну вот и наладилось. Ну вот и обошлось», - в какой-то прострации подумал

Клюев и неожиданно для себя запел песню «Солнечный круг».

Вечером в дверь еще звонили четыре раза, но больше Клюев никому не

открывал.

МУЗЫКА В ЭФИРЕ

Клычов слушал по телевизору симфонический оркестр и под фортепьянные

переливы неумолимо засыпал.

– Зина, - наконец, превозмогая слабость, попросил он,- переключи на другое, а

то от этой музыки я отрубаюсь.

– А что? – сказала жена и прочитала в программе, – Бетховен какой-то.

– А, Людвиг Ван… - вспомнил где-то слышанное Клычов.

– Ван? – удивилась жена. – Японец что ли?

Клычова покинула вся его сонливость. «Господи, - с тоскливым ужасом

подумал он – не знать таких элементарных вещей! С каким пошлым и

ограниченным человеком я живу. Бежать, бежать, хоть на край света, хоть к

черту на рога, но бежать от этой самодовольной пошлости!»

И, задыхаясь от ярости, он закричал:

– Дура! Ты даже не знаешь, что Ван – это вьетнамская фамилия!

НА 70-Й СТРАНИЦЕ…

Зашел я как-то в магазин. Думал, винно-водочный, а там какие-то книги.

Гляжу, и моя продается.

– Берут? – спросил я у продавщицы.

– Не-а – сквозь зубы ответила она.

«Вот суки-то» – горько подумал я, а вслух сказал:

– Хорошая книжка. Таких сейчас на Москве не пишут. Я читал. Талантливый

паренек.

Продавщица зевнула и посмотрела на меня с сомнением.

– Только секса чересчур, - помолчав, развивал я. – На каждой странице. Хотя,

конечно, с блеском. Особенно когда в коллективе…

При слове «секс» продавщица шевельнулась. Вздохнув, я положил книгу на

место.

Потоптавшись ради приличия у отдела технической литературы и купив в

кассе календарик с голой негритянкой, я направился к выходу. У двери

оглянулся. Кудряшки продавщицы склонились над моей книжкой. Вернуться бы,

сказать, что секс там только на 70-й странице, в рассказе «Курносое утро». Когда

главного героя, бизнесмена Гришу Мелехова «сношали» на таможне, требуя

сертификат качества в виде ста «баксов».

Но вместо этого я улыбнулся железной улыбкой – пусть ищет, дура – и пошел

домой писать этот рассказ.

ЭТО ЛЮБА ЗВОНИТ

– Але, а Васю можно?

– Слушаю.

– Это Люба звонит.

– Слушаю.

– Это Люба звонит. Ну, помнишь, из депо.

– Какого еще депо?

– Ну, под каре такая!

– А-А, Люба! Ты же говорила, что на молокозаводе. Молоко делаешь.

– Какой молокозавод?! Шпалоукладчица, четвертая бригада.

Люба! Ну, под каре такая. Ну, родинка еще на щеке.

– А-а, Люба! Привет. Ты извини, давай покороче. У меня сейчас жена из ванной

выйдет.

– Так ты же не женатый!

– Кто, я?

– Ну, не я же. Ты же говорил.

– Кто, я? Точно я? Слушай, а ты откуда мой телефон знаешь? В смысле номер.

– Так ты же сам дал! Ну, помнишь, когда с дачи уезжали.

– А-а, Люба! Сразу не узнал. Богатой будешь.

– Здесь будешь. Вася, я тебе чего звоню. Я тебе насчет той встречи звоню.

Нашел деньги?

– Это кто звонит?

– Да Люба!

– Какая еще Люба?

– Ну, на даче с которой. Ну, 7-ого июня. Под каре такая. Родинка.

– С молокозавода?

– С депо! Четвертая бригада.

– С депо?

– Ну да, Люба. Насчет аборта.

– А-а, Люба. Давай короче. А то воду уже не слышно.

– Какую воду?

– У меня сейчас жена из ванной выйдет. Воду, говорю, уже не слышно. Короче.

– Нужно две штуки, я узнавала. А без наркоза я не согласна.

– Две штуки? А может, оставим? Грех ведь.

– Это кто у телефона?

– Вася.

– Синяя «девятка»?

– Нет, желтый «москвич».

– Это 6-19-80?

– Нет, 7-23-60

– Петя! Наконец до тебя дозвонилась!

Это Люба! Я тебе насчет аборта звоню.

– Слушаю.

РЕДАКТОР

Редактор был как всегда необыкновенно бодр, топорщился от планов поднять

тираж и поражал доброжелательностью.

– Прочитал ваши новые рассказы. И скажу вам – замечательно! – он сделал