В духе времени
Шрифт:
много, а я один. «Все! С этой минуты не пью, не курю. Ем сдержанно, а не как
борец сумо. Железобетонная самодисциплина. Быть беспощадным к себе. И
работать, работать, работать. Как американцы. А то, печень уже не успевает, на
сердце аритмия и дисфункция, кровяное давление в голове, а не в паху, и живот
такой, что коленки устают, когда сидишь. И еще матушка – лень и батюшка –
диван. Хватит жить как попало!»
Ну и что? А ничего. Лозунги залюбуешься,
вредными привычками – это бороться с тем, что ты любишь. Организм бастует. И
закон самосохранения не срабатывает.
Но некоторые пытаются. Одна четыре месяца сидела на женьшеневой диете.
Сидела, сидела, потом начала лежать. Сама стала похожа на корень женьшеня.
Так похудела. Один скелет и косметика. Причем косметики больше. Сейчас она,
правда, уже бросила диету. Но поправиться не может, потому что живет на
пособие из-за потери работы.
Другой надумал бегать по утрам от инфаркта. Внести свою лепту в борьбе с
гиподинамией. Чтобы не мелочиться, решил начать с десяти километров. Оделся
в трусы и побежал. Пробежал он метров 100, чувствует, что погорячился. Через
триста к нему пришло второе дыхание, на нем он пробежал еще 10 метров и упал.
И это его спасло – инфаркт пробежал мимо.
Но чаще всего бросают курить. Это вызывает завистливое уважение у
окружающих. Вас спросят: «Чем занимаетесь в свободное время?» А вы солидно
отвечаете: «Бросаю курить». Хобби у вас такое. Уже пятнадцать лет.
Согласен: курение привычка неестественная. И даже пожароопасная. Капля
никотина, убивающая лошадь, капает на мозги. Умом понимаешь, а сердце еще не
созрело. И судя по всему зреть не собирается. А умом понимаешь. Затягиваешься,
а перед глазами лошадь стоит. Как живая. И, вообще, все курящие делятся на две
категории: те, кто бросает курить, и те, кто уже бросил бросать курить и с
удовольствием курит.
Еще одна вредная привычка – алкоголизм. Водка – белая головка,
бормотушечка – душечка, портвейн – молодец. Красивые этикетки, в голове – не
передать, но это – зло. Скажу больше, это – яд. Но понимаешь это только утром,
когда берет за горло похмелье. Вернее не за горло, а за голову. И даешь себе
страшную клятву Гиппократа: «не навреди!» И идешь похмеляться.
Или объявляешь мораторий на все ликероводочное и плодово-ягодное.
Объявляешь сухой закон ( ничего, кроме сухого!) Через три часа чувствуешь, что
погорячился. Еще через три часа неожиданно ловишь себя на том, что выходишь
из магазина с бутылкой в кармане.
Так что бороться с вредными привычками невозможно.
же хоть чем-то заполнить жизнь.
С ДУМОЙ О ЛЮДЯХ
Однажды я закодировался от водки. По пьянке, конечно, но так уж получилось.
Через три дня встречаю на улице Васю.
– В чем дело? – тревожно спросил Вася. – Почему трезвый? – и нахмурившись,
он потрогал мой лоб.
– Закодировался, - понурился я.
– И сколько уже?
– Третий день, если с четверга считать.
– Дела-а, - протянул Вася. Все так хорошо было, и на тебе - закодировался.
– Кому хорошо? – не понял я.
– Да я так вообще. В философском плане. По Бердяеву. Ты не поймешь, - сказал
Вася и стал прощаться.
Через неделю я выследил свою жену, как она ходила к Васе. Оказалось, что он
давно ее любовник. А когда пил, не замечал. И, вообще, с трезвых глаз
действительность оказалась несколько иной.
Негромкая красота жены, что была до свадьбы, уже окончательно угасла в
складках жира. Но что Вася позарился – непонятно. Дети растут активными
эгоистами и сволочами. На работе – бардак и беспредел, плюс лихоимство
начальства.
Я запоздало поставил жене синяк. Каждый вечер порол детей ремнем. На
досуге, пересилив себя, соблазнил Васину жену, такую же уродину, как и моя.
Вася после этого на что-то обиделся и слег с инфарктом.
Но хуже всего – я стал искать правду на работе. После чего пришлось искать
другую работу. Одним словом, у меня появились претензии. На меня стали
коситься, замелькали слухи, что я изверг, садист и сутяга. И вообще страшный
человек. Медуза Гор гона в брюках. Я стойко терпел это все три месяца и 20 дней,
а потом не выдержал и «развязался» на День космонавтики с одним
инопланетянином. Чтобы всем стало снова хорошо. Я же не эгоист. Думаю о
людях.
ДЕНЬ
Часовая стрелка зацепилась за цифру восемь. «Елки-палки», - обжигаясь чаем,
испугался Клюев. Он торопился, застегнул плащ, схватил с полки обеденные
деньги и побежал на остановку. Жена с тещей еще спали и поэтому настроение с
утра у него было приемлемое.
А на улице шел противный октябрьский дождь. Серые тучи скоксовались
намертво и, несмотря на утро, темнело. «Гениальная осень, пропадания свет.
Отстоялся печали кувшин золотой…» – вспомнил Клюев чьи-то стихи. Но стихи
были явно не про то. Он пониже наклонил голову против ветра, но все равно