В эфирной полумгле
Шрифт:
— Мистер «Эфирный король»? Когда он будет?
— С минуты на минуту.
— Черт! — Соверен сел на диване и заслонился от солнца рукой. — Закройте к дьяволу!
— Слушаюсь.
До конца, впрочем, Эмерс штору не сдвинул.
Соверен не раз замечал, что у престмутских слуг с возрастом часто прорезается собственное видение приказов хозяина, и они начинают трактовать их достаточно вольно, обычно мотивируя это тем, что им лучше знать, что им велели. Вот и приличный зазор, оставленный солнцу
Впрочем, возможно, так действительно было лучше.
— Что на завтрак? — Соверен ожесточенно потер лицо.
— Селедка, сэр, — ответил Эмерс. — Тосты и вареное яйцо.
— Несите. Еще свежую сорочку и сюртук. Этот пропах клоакой.
— Да, сэр.
Когда Коулмен подъехал, Соверен уже переоделся и разделался с завтраком.
Вчерашнее посещение «Театра мертвецов» еще сидело у него в голове, поэтому, едва владелец «Эфирных механизмов» развалился в кресле, а его непременные сопровождающие тенями встали за кресельной спинкой, он сказал:
— Я не буду с вами работать.
— Почему? — улыбнулся Коулмен.
Но глаза его сделались злыми.
— Я был в вашем театре. Я посмотрел. Вы обещали мне оживить… Только такая Анна мне не нужна.
— Милый мой! — всплеснул руками Коулмен с видимым облегчением. — А я уж думал, что вам обо мне всякой чуши наговорили!
— И наговорили, — кивнул Соверен.
— Я бы на вашем месте к этому отнесся критически. Как промышленник к тред-юниону. Вы же были у Тибольта?
Несколько мгновений Соверен размышлял, стоит ли соврать, но затем решил играть честно.
— Был. Все-таки я работал у него несколько лет.
— Хорошо, что не отпираетесь. И он, конечно, рассказал вам, как я украл у него жителей района?
— И что он видел в Пичфорд-Мейлин — тоже.
Коулмен рассмеялся.
— Он сдает, ваш Тибольт. Эфир для него — нечто новое, скорее всего, опасное. Он готов принять любую выдумку, чем сказать себе, что проиграл.
— Но люди в Пичфорд-Мейлине…
— Вы думаете, я лично убил около двух тысяч человек, а потом каждого накачал живительным эфиром? Не дьявола ли вы себе вообразили в моем лице?
— А машины у кладбищ?
— Это эфир, — развел руками Коулмен. — Субстанция не до конца изученная. Возможно, у кладбищ ее скапливается больше, потому что, согласитесь, многие в нашем благословенном королевстве умирают несколько преждевременно в силу голода, тяжелой работы или условий жизни. И, видимо, обладают нерастраченным запасом жизненной энергии. Кроме того, часть моих машин качает эфир не с кладбищ. Из Хайгейтских холмов. Из Холодной низины. Как вы это объясните?
Соверен пожал плечами.
— Ладно, — Коулмен махнул рукой, закинул ногу за ногу. — Теперь по поводу мертвецов, которые вас так
Соверен растерялся от бешеного напора. Но сердце его заколотилось, забилось, будто неотлаженный шток в поршне, вызвав дрожь по всему телу.
— Вы уверены? Эмерс! — позвал Соверен.
— Да, сэр, — появился в дверях старый слуга.
— Фрауч уже прибрались в левом крыле?
— Частично, сэр.
— Там есть приличная комната?
— Вторая от холла.
— Приготовь ее.
Эмерс поклонился и вышел.
— Ну! — поторопил Коулмен.
Соверен нащупал ключ от двери в склеп на шнурке.
— Вы гарантируете?
— Да, дьявол, да!
Подвал снова был в пару. Машина то проступала сквозь красноватые клубы, то пряталась за ними, стук поршней сотрясал стены. Крутилось колесо. Чертом висел на лесенке для съема приборных показаний Хетчетт.
Ш-ш-ш! Бум-бум! Бум-бум!
Коулмен морщился от звуков. Его охране, следующей за ним по пятам, все было нипочем. Соверен отпер дверь в склеп и впервые оставил ее открытой. Владелец «Эфирных механизмов», поводя плечами, спустился за ним к нишам.
— Здесь жутко холодно.
Соверен, подвешивая лампу, усмехнулся.
— Это склеп.
— А это она? — Коулмен склонился над саркофагом с Анной. — Да она у вас красавица. Дьявол!
Он отдернул пальцы, уколотые электричеством.
— Не стоит ее трогать, — мертвым голосом произнес Соверен.
— Я не претендую, нет, просто проверил, — поднял руки Коулмен.
Он отобрал саквояж у своего охранника, поставил на угол саркофага и, раскрыв, извлек толстую колбу с эфиром внутри и резиновой грушей, прикрепленной на кишке снаружи.
— Вы сможете ее приподнять? — обратился он к Соверену.
— Не знаю.
— Хотя бы голову.
Соверен попробовал подвести ладонь под затылок любимой, но не смог пробиться сквозь смерзшиеся волосы. Электричество жгло пальцы.
— Это невозможно.
— Дьявол! — Коулмен выругался. — Тогда просто приоткройте ей рот. Вы можете приоткрыть ей рот?
— Я попробую, — сказал Соверен, вырвав с «мясом» электрические провода.
— Попробуйте.
Коулмен прилепил к колбе что-то вроде мундштука с острым и тонким носиком.
Соверен попытался раздвинуть Анне губы. Очень скоро он понял, что это затея глупая, что он или нарушит что-нибудь, или отколет безвозвратно. Господи! — подумалось ему. Что я делаю? Я же не мясник… Пусть лучше лежит такая, как есть…