В эпицентре бури
Шрифт:
Мы наблюдали, как бригада пыталась преодолеть препятствия, отражая контратаку эскадрона Найджела Бира, выступавшего в роли противника, запуская имитацию "Гигантских гадюк" и зачищая блиндажи противника. Наши посетители были поражены происходящим; сложность прорыва через массивную полосу препятствий была предельно ясна.
После обеда мы вылетели обратно в порт, чтобы посетить Мартина Уайта и тыловой район корпуса. Нашей первой остановкой была портовая башня, смотровая площадка, которая должна была дать мистеру Кингу хорошее представление о масштабах проводимой там операции.
Я договорился, что начальник порта, "Его Превосходительство",
— Что случилось с дверями? — спросил сэр Алан.
Я нашел панель управления.
— Все в порядке, — сказал я, — я нашел управление.
Я нажал кнопку. Ничего не произошло. Я нажал другую. Ничего. Я нажал на каждую из них. Ничего. Двери оставались закрытыми. Лифт не двигался.
— Похоже, мы застряли, — сказал я, смеясь, но немного обеспокоенно.
— Как вы думаете, кто-нибудь знает, что мы здесь застряли? — спросил мистер Кинг.
Через четыре минуты я уже начал беспокоиться. В лифте было жарко и немного душно. Я не был уверен, как мне выкрутиться из этой ситуации.
Через пять минут шутка окончательно стала не смешной. Нужно было успеть на самолет и уложиться в расписание, и становилось очень жарко.
Через шесть минут я снова перепробовал все кнопки. По-прежнему ничего.
Через восемь минут мы услышали скрежет, а затем грохот. Внезапно раздался толчок, и лифт задребезжал, а затем очень медленно начал подниматься. Еще один толчок, и он остановился. Еще один толчок, и мы снова начали спускаться. Когда двери на первом этаже открылись, мы вчетвером вывалились наружу. Мы так и не встретились с "Его Превосходительством", начальником порта.
На следующее утро, 15-го, генерал де ла Бильер и я встретились с генералом Бумером в его кабинете для официальной передачи командования бригадой. Он сказал нам, что морские пехотинцы вот-вот отправятся на крупные десантные учения, примерно в ста милях к югу от кувейтской границы. Он, однако, был в прекрасном настроении. Но встреча не обещала быть радостной. Генерал де ла Бильер играл роль основы грядущих перемен, рассказывая о вариантах действий британцев и намекая на то, что не было предрешено, что британская бригада или даже дивизия останутся с морской пехотой.
Генерал Бумер выглядел обеспокоенным. Он явно понятия не имел о планируемых изменениях, и, поскольку мы были переданы под его командование, он, естественно, предполагал, что мы останемся там. Я чувствовал себя крайне неуютно и жалел, что не нахожусь где-нибудь в другом месте.
Когда я вернулся в лагерь № 4, меня ждало сообщение. Оно было от сэра Пэдди Хайна:
"Я восхищен энергией и решимостью, которые вы и ваш личный состав проявили для обеспечения своевременного переброски вашей бригады из Германии в Саудовскую Аравию. С тех пор вы прошли интенсивную программу обучения на театре военных действий, и я сердечно поздравляю вас с тем, что вы уложились в первоначальную дату начала операции — 16 ноября. Теперь, когда 7-я бронетанковая бригада находится под тактическим управлением 1-го экспедиционного корпуса морской пехоты, вы вступаете в новую, испытательную фазу выполнения своей задачи. Я не сомневаюсь, что вы справитесь с этой задачей
Итак, формальности по передаче командования бригадой морским пехотинцам были завершены, и мы, в свою очередь, были переданы Майку Майетту и его соединению. Это должно было произойти в двенадцать часов дня в пятницу, 16 ноября.
В пятницу мы с Майком Майеттом сидели возле его палатки, обсуждая будущие учения и ожидая встречи с генералом Шварцкопфом, как вдруг он посмотрел на часы и встал.
— Патрик, уже полдень. Добро пожаловать на борт, — сказал он, пожимая мне руку.
Глава 6. Четверг, 22 ноября — среда 28 ноября 1990 года
22 ноября государственный секретарь по вопросам обороны поднялся на ноги в переполненной и преисполненной ожидания Палате общин. Он объявил о решении усилить 7-ю бронетанковую бригаду дополнительной, 4-й бригадой, еще четырьмя артиллерийскими полками, полком армейской авиации, дополнительными инженерами и специалистами по тыловому обеспечению, а также направить штаб бронетанковой дивизии для принятия командования этими формированиями. Мое самостоятельное командование подходило к концу.
В то время, когда он это говорил, я находился за несколько тысяч миль от него, пробиваясь сквозь бурлящую толпу из тысячи одинаково одетых, коротко остриженных морских пехотинцев, ни один из которых не проявил ни малейшего интереса ни ко мне, ни к Майку Майетту, который был со мной, ни к кому-либо из других генералов или полковников, если уж на то пошло. Объектом их внимания был мужчина средних лет в бледно-голубой рубашке и бежевых брюках, который стоял на заднем сиденье "хаммера" примерно в пятистах ярдах от нас, их главнокомандующий, Джордж Буш. Он был здесь, среди своих людей, чтобы отпраздновать День благодарения, и морские пехотинцы любили его за это.
Часом ранее я прибыл на доклад в штаб-квартиру Майка. Там было множество новых траншей. Солдаты, вооруженные зенитными ракетами, несли караульную службу, осматривая горизонт. Недавно установленные антенны радаров неустанно вращались, осматривая местность в поисках движения. Ночью прибыли танки М60 и заняли позиции, чтобы обеспечить всестороннюю защиту всего района. Наиболее заметными среди и без того огромных толп морских пехотинцев, одетых в камуфляж для пустыни, были крупные, коренастые мужчины, одетые в синие комбинезоны, бейсболки, непроницаемо темные очки, с экстравагантным вооружением.
— Личная охрана президента, — сказал Майк, который встретил меня, когда наш вертолет приземлился. — Они здесь уже несколько дней, осматривают это место. Они никогда не улыбаются.
Я кивнул одному из них, когда он проходил мимо, чтобы проверить наблюдательность Майка. Это было правдой. Я так и не понял, зачем понадобилось так много и так хорошо вооруженных телохранителей. В конце концов, президента должна была окружать лучшая часть дивизии морской пехоты США.
Вертолет президента должен был встречать генерал Бумер. Он должен был сопроводить мистера и миссис Буш на расстояние пятисот ярдов от вертолета к трибуне, где его должен был встретить небольшой комитет по приему, состоящий из Майка, меня и нескольких генералов морской пехоты. Президент произносил свою речь, затем подходил к толпе и пожимал нескольким людям руки, прежде чем сесть за стол на обед в честь Дня благодарения. Таков был план.