В эпицентре бури
Шрифт:
— Спасибо, Майк, — сказал я. — Я знаю, что сказал.
Я положил трубку. Мой брат только что подтвердил мои худшие опасения.
Полагаю, я должен был это предвидеть, потому что ранее в тот вечер я ужинал с виновниками моих неприятностей в отеле "Холидей Инн" в Аль-Джубайл. После нашей довольно сложной первой встречи накануне я старался не попадаться на глаза журналистам и предоставил Крису Секстону и сотрудникам по связям с общественностью вести их за собой. Однако я согласился поужинать с ними, неофициально, в конце их визита.
Мой день вдали от них
Отношение журналистов теперь было совершенно другим. Агрессивные расспросы прекратились, и они стали более любезными и непринужденными. Это дало мне возможность поделиться своими мыслями о том, что, по нашему мнению, британская общественность может забыть о нас в преддверии Рождества. Но об одном они все-таки расспросили меня, почему в середине их визита бригада внезапно была поднята по тревоге. Причина заключалась в том, что на мгновение мы подумали, что был произведен запуск "Скада". Это оказалась ложная тревога, но, конечно, я не мог сказать им об этом; мы не хотели, чтобы Саддам Хусейн знал о способности союзников отслеживать каждый запуск его ракет.
— Я бы предположил, что это обычная вещь: либо были передвижения иракских войск, либо, возможно, где-то произошел необычный полет, — сказал я, отмахнувшись от этого, как будто это происходило постоянно. Я надеялся, что никто ничего не заподозрит. Репортер, сидевший рядом со мной, пробормотал что-то о том, что ему нужно в туалет, и вышел из-за стола. Только после того, как он отсутствовал около пяти минут, я понял, что он пошел позвонить в свою газету и передать им то, что я только что сказал.
Первые намеки на то, что что-то не так, я услышал сразу после того, как подали пудинг. Один из присутствующих протянул через стол:
— Боюсь, мы, возможно, не оказали вам никакой услуги, бригадир. Но я уверен, что все будет в порядке.
"Что за странное замечание", — подумал я, но отмахнулся от него. Только когда другой человек, прощаясь, сделал похожее замечание, я начал немного беспокоиться. Поэтому, когда Джеймс Майлз отвел меня в сторону, я уже начал опасаться.
— Возможно, у нас здесь небольшая проблема, бригадир, — сказал он.
— Да? — ответил я, не желая ничего раскрывать.
— Да, — сказал он и облизал зубы. — Начальник по связям с общественностью немного обеспокоен вашей версией о массовых потерях британцев. Это может вызвать небольшой переполох.
— Ну, это не то, что я сказал, так что, я думаю, нам не стоит слишком беспокоиться по этому поводу.
Так вот, к чему все это было. Надеюсь, Министерство обороны поймет, что к чему. Огромные британские потери возможны.
Но пока мы ехали обратно в лагерь № 4, слова Джеймса Майлза продолжали крутиться
В половине двенадцатого, после того как я проспал около получаса, раздался резкий стук в дверь.
— Бригадир, — раздался голос снаружи. — Это дежурный, сэр. С вами срочно хочет поговорить Эр-Рияд.
Я потащился в кабинет и подключился к защищенному каналу связи с Эр-Риядом.
— Бригадный генерал Кордингли, — сказал я.
— Извините, что разбудил вас, сэр, это Ник Саутвуд.
Это привлекло мое, уже не такое сонное, внимание. Он был главой отдела общественной информации в Эр-Рияде.
— Боюсь, что некоторые ваши высказывания в прессе вызвали некоторый резонанс.
— Неужели? — спросил я. — Какие замечания и с кем у вас нелады?
— Ну, я подозреваю, что с госсекретарем. Нам нужно несколько слов объяснений от вас.
— Извините, — сказал я, понимая, что не расслышал ни единого его слова, — не могли бы вы повторить все это еще раз?
— Я сказал, что госсекретарь узнал о некоторых замечаниях, которые, как сообщается, вы сделали по поводу массовых потерь британцев, и не очень доволен этим. Честно говоря, вы, похоже, прямо противоречите официальной версии.
— Это нелепо, — отрезал я. — Я этого не говорил.
— Я уверен, что это так, но мы должны получить объяснение по поводу ваших замечаний, чтобы как можно скорее внести ясность в ситуацию.
— Ради всего святого, сейчас середина ночи, неужели это не может подождать до завтра?
— На самом деле, нет. Мы должны действовать быстро. Если мы будем слоняться без дела, это будет выглядеть так, будто мы пытаемся что-то скрыть.
— Я не могу сейчас дать вам ответ, я не знаю, что они сказали, что я сказал.
— Это от Ассоциации прессы…
Он зачитал мне то, что на самом деле звучало как довольно сбалансированный репортаж о моих комментариях. В нем не было ничего о массовых потерях британцев, а только мой комментарий о большом количестве жертв. Я был вполне доволен этим.
— Что же, кажется, все в порядке, — сказал я. — Я не вижу необходимости что-либо комментировать по этому поводу. Если я сейчас сделаю какое-то заявление, это только ухудшит ситуацию, а не улучшит ее. Оставьте это на сегодня, и мы разберемся с этим завтра.
— Но…
— Никаких "но", — отрезал я. — Завтра.
И я положил трубку. Я немного посидел у телефона, размышляя, что делать дальше. Мне нужно было знать, о чем сообщают в Британии. Я взглянул на часы на стене. Они были установлены по британскому времени. Они показывали без десяти девять. Если я сейчас позвоню в Германию, то смогу уговорить Мелиссу посмотреть девятичасовые новости вместо меня.
— Привет, папочка, как дела? — ответила Антония, моя старшая дочь.
— Привет, дорогая, — сказал я. — Не могу долго разговаривать. Ты можешь сделать кое-что очень важное?