В эпицентре бури
Шрифт:
Нефтяное месторождение Гудаир также находится под давлением, но, как и Буркан, оно довольно ровное и не должно течь. Нефтяное месторождение Минагиш также находится под высоким давлением, что свидетельствует о самой высокой концентрации сероводорода. Это месторождение считается наиболее опасным.
Возгорание нескольких устьев скважин, расположенных близко друг к другу, может привести к образованию большого количества дыма, но это не приведет к затемнению неба."
Я посмотрел на свою карту. Если бы они смогли взорвать нефтяные скважины перед наступлением, это могло бы помочь морским пехотинцам; они, вероятно, продвигались бы через самые крупные скопления устьев скважин.
Я сомневался, что из этого дискуссионного документа что-нибудь получится. Ущерб окружающей среде был бы огромен, и я как-то не мог представить, чтобы президент Буш или Джон Мейджор санкционировали подобные действия.
Утро в день приезда Руперта Смита, 12 декабря, выдалось прохладным. Солнце, которое палило почти без перерыва, казалось приглушенным и спокойным. Предыдущую ночь я провел в лагере № 4 и отправился на раннюю утреннюю пробежку по периметру с отделениями одинаково одетых "Стаффордов" на утреннюю тренировку, проводимую во время трехдневного перерыва пребывания в песках.
После душа и завтрака я отправился в офис, чтобы разобраться с почтой. Я получил еще сорок писем и рождественских открыток.
— Взгляните на это, сэр, — сказал мистер Маккласки, мой старший клерк. — Это открытка от Джун Браун.
— Как мило с ее стороны, — ответил я, не совсем понимая, почему я должен смотреть именно на эту карточку.
— Разве вы не знаете, кто она, сэр? Это Дот из "Жителей Ист-Энда".
Я постарался ответить на как можно больше писем, прежде чем отправиться с Джоном Рейтом в южный аэропорт Аль-Джубайля.
— Прежде чем мы встретимся с генералом, я должен заехать и кое с кем повидаться. Это по пути, — сказал я, беря свой берет, пистолет и противогаз.
Полчаса спустя я сидел в кабинете адмирала Бадара в его белом кожаном кресле, пил ароматный кофе с пряностями и болтал без умолку. С тех пор как мы переехали в пустыню, я редко его видел. Но он был хорошим другом бригады и помогал решать многочисленные мелкие проблемы.
— Значит, вы понимаете, — продолжал я, — что я больше не буду старшим британским офицером в этом районе?
— Что же, Патрик, мне очень понравилось работать с вами и вашей бригадой. Я уверен, что, когда прибудет генерал Смит, мы поладим так же хорошо.
— Не сомневаюсь, адмирал. У меня есть для вас небольшой подарок. Это подарок от 7-й бригады за все, что вы для нас сделали.
Я вручил ему шелковый галстук "Пустынных крыс".
— Какой красивый галстук. Я обязательно надену его, уверяю вас. У меня тоже есть для вас небольшой подарок.
Он кивнул одному из присутствующих капитанов, который вручил адмиралу большую коробку. Открыв его, он вручил мне огромную роскошную табличку с изображением военно-морской базы Абдул Азиз.
— А это от меня, — сказал он, протягивая мне коробочку гораздо меньшего размера.
Внутри было красивое хрустальное пресс-папье. Оно блестело, и солнечные лучи отражались от его граненых поверхностей. Внутри стекла находился его личный герб, расположенный таким образом, что, когда вы опускали пресс-папье, вы могли видеть его отражение в сотнях раз.
— Какая прекрасная вещь. Большое вам спасибо, адмирал. Я буду хранить ее у себя на столе, обещаю.
— Нам пора идти, — ответил он. — Я хочу познакомиться с вашим новым генералом.
Глава 8. Суббота, 15 декабря 1990 года — вторник, 1 января 1991 года
Через
Возникшие между нами узы дружбы, основанные на взаимопонимании и доверии, были очень крепкими. Мы общались практически на всех уровнях. В нашем штабе работали офицеры связи морской пехоты, а в штабе Майка Майетта — британские офицеры. В каждой из трех боевых групп была группа морской пехоты США по наведению огня военно-морской авиации, так что мы могли использовать их впечатляющую авиационную мощь. Мы разработали общие процедуры, в частности, в отношении прорыва минных полей и последующего этапа развития прорыва.
Встреча проходила в новом здании штаба морской пехоты. Они переехали из порта на позицию, расположенную дальше от Аль-Джубайля. Вместе с ними переехали антитеррористические заграждения, а также те же элегантно одетые и всегда вежливые охранники — морские пехотинцы. Кабинет генерала Бумера был почти таким же, как и раньше. Пустая, спартанская комната, в которой не было ничего, кроме письменного стола, нескольких стульев и его походной кровати и личных вещей, аккуратно сложенных в углу.
Генерал Бумер и Руперт Смит уже были знакомы, так что мы не стали тратить время на обмен любезностями.
— Прежде чем мы что-нибудь скажем, — начал Бумер, наклоняясь вперед на своем столе, чтобы посмотреть на нас обоих, — генерал Шварцкопф сказал мне, что британское правительство не хочет, чтобы вы сражались бок о бок с нами, и я не могу сказать, что это меня очень радует. Я знаю, что в январе вы собираетесь переехать на запад, если до этого не начнется война.’
— Да, это так, — сказал Руперт.
— О чем ты, Руперт, возможно, не знаешь, но я уверен, что Пэт объяснит, так это о проблемах, которые нас беспокоят. Но это моя проблема, а не твоя. Однако, по крайней мере, кто-то, по крайней мере, принял решение, и теперь мы можем приступить к работе и составить план.
Генерал Бумер явно переживал из-за этого решения. Я надеялся, что он знал, какую борьбу мы затеяли, чтобы заблокировать этот шаг. Он продолжил:
— Хотя я бы предпочел "Пустынных крыс", генерал Шварцкопф пообещал мне заменить вас одной из своих бригад, когда вы нас покинете. Итак, джентльмены, хотя, возможно, вы недолго пробудете с нами, давайте перейдем к делу и обсудим планы. Что у тебя есть для меня?
В течение следующих восьми часов мы вместе с группой планирования Корпуса морской пехоты обсуждали вариант атаки для их двух дивизий. Они подготовили несколько сценариев и ответных мер. Мы, со своей стороны, не сидели сложа руки. Несколькими неделями ранее я поручил Юэну и Джону Мур-Бику написать исследование (мы назвали его "оценка") о атаке дивизий морской пехоты США с приданной британской бронетанковой бригадой через Кувейт. Мы предпочли достаточно узкий участок прорыва к границе Кувейта, главным образом из соображений устойчивости, а затем 2-я дивизия морской пехоты преодолела бы минное поле с помощью наших инженеров-танкистов. После этого 1-я дивизия морской пехоты должна была прорваться на открытую местность позади заграждений и продвинуться к Эль-Кувейту, уничтожая по пути иракские резервные силы. Многое из этого генералу Бумеру понравилось, но были подробно обсуждены и другие варианты. Присутствовавших британцев беспокоила озабоченность по поводу наземного штурма, а также ощущение, что каждой дивизии было бы лучше прорвать минные поля своими силами. К тому времени, как мы закончили, довольно безрезультатно, солнце начало клониться к закату, и огни Аль-Джубайля медленно разгорались.