В эпицентре бури
Шрифт:
Когда они продолжили атаку, была обнаружена еще одна позиция, ранее незамеченная. Одному из взводов было приказано собрать свои "Уорриоры", двинуться вперед и уничтожить ее. Они так и сделали. Внезапно поступило сообщение о еще одной позиции в глубине. Снова начались бои.
И так продолжалось полтора часа. Невероятно, но у них было всего пять раненых, и никто не погиб. Во время нашей первой атаки, ночью, под дождем, все сработало. Наши кропотливые репетиции и учения дали результат, и весть об этом облетела всю бригаду.
Тем временем эскадроны "А" и "С" обследовали позиции примерно в четырех милях к востоку.
Недолго думая, Джон крикнул по рации: "Огонь!" Все четырнадцать танков одновременно открыли огонь по врагу, находившемуся примерно в восьмистах ярдах от них. Контратака иракцев была пресечена одним залпом.
— Подтверждено уничтожение по меньшей мере пяти Т-55 и шести бронетранспортеров. Я не могу сказать, сколько грузовиков мы уничтожили. Около пятидесяти пленных и примерно столько же убитых противников. У нас потерь нет, — сказал Джон Шарплз в эфире. — Я не хочу продолжать штурм, так как, по-моему, в пункте снабжения, который мы осматриваем, находится иракский госпиталь. Это может подождать до утра? Мы оцепим район, разберемся с пленными и ранеными и продолжим с первыми лучами солнца или когда сможем лучше видеть.
– Отличная работа, — ответил я. — Отложите штурм до рассвета. Я направляю к вам нашу американскую команду по психологической борьбе. Скажите им, чтобы они заставили оставшихся иракцев сдаться, используя громкоговорители.
Пока гвардейские шотландские драгуны сражались вокруг пункта снабжения, я изменил приказ "Стаффордов" и оттеснил их чуть севернее ирландских гусар, приказав обоим остановиться и наблюдать за противником в "Цинке". Но я сделал это и согласился на паузу, предложенную Джоном, не оценив в полной мере последствия для дивизии и 4-й бригады. Теперь я понял, что замедление может повлиять на способность 4-й бригады маневрировать позади нас. Но если бы я не дождался рассвета и возвращения шотландских гвардейских драгун, у меня было бы только две боевые группы для атаки на "Цинк". Мои знания о том, что нас там ожидало, были далеко не полными. Возможно, это были позиции иракской бригады, насчитывающей до сотни танков. К тому же погода была отвратительной. Казалось разумным тянуть время, но я знал, что должен придумать что-то еще.
Я поговорил по сети связи с Артуром и Чарльзом. Я объяснил проблему.
— Что вы думаете? Мой план состоит в том, чтобы разделить позиции на север и юг и направить ирландских гусар на север, а "Стаффордов" на юг, продвигаясь с запада на восток.
— А у нас будет артиллерия? — спросил Чарльз.
—
— В таком случае я не вижу проблемы, — сказал Чарльз.
— Я тоже, — сказал Артур. — Когда ты хочешь, чтобы мы отправились?
— Дай мне несколько минут, и я с тобой свяжусь, — ответил я.
Я приказал танку остановиться. Когда он остановился, я услышал знакомый скрежещущий звук — это капрал Стивли нажал на ручной тормоз. Я потянулся к двум стальным зажимам над собой, а затем с некоторым усилием распахнул тяжелый люк, мой единственный выход во внешний мир. Сначала я скорчился на своем сиденье, затем медленно выпрямился. Я закрыл глаза, когда моя голова покинула тускло освещенное внутреннее пространство башни, чтобы они как можно быстрее привыкли к ночи снаружи.
Примерно через минуту я открыл их. Ничего. Стояла кромешная тьма, и тихо накрапывал дождь. Через некоторое время я уже мог различить задние огни "Уорриора" Рори Клейтона примерно в двадцати ярдах слева от меня.
Я снова опустился в кресло командира.
— Это безнадежно, — сказал я по внутренней связи, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ричард, попробуй связаться с генералом по радио.
Я видел, как он щелкнул выключателем на панели управления прямо у себя за головой.
— Привет, Зеро, это Дельта-Один-Ноль. Ваш командир может поговорить с моим?
В ответ раздалось неразборчивое потрескивание. Ричард посмотрел на меня и пожал плечами.
— Боюсь, то же самое, что и в последние сорок минут.
— Слушай, продолжай пытаться. Я просто собираюсь размяться и поделиться идеей с Рори. Меня не будет пять минут. Если вы выйдете на контакт, скажите им, что где-то не так далеко на западе находится более сотни иракских танков, которые нам придется уничтожить. Обратите внимание, что сейчас чертовски темно, мы почти ничего не видим в наши тепловизионные прицелы и что треть моей бригады уже сражается в десяти милях к югу. Не то чтобы я беспокоился, но я был бы не прочь обсудить проблему с боссом.
Когда я снова встал, то снял шлем; облегчение было мгновенным. Это был первый раз, когда я позволил себе такую роскошь с тех пор, как покинул Саудовскую Аравию. В течение последних шестнадцати часов я слушал постоянное потрескивание и шипение радио, которое каждые пять секунд издавало предупреждающий писк, напоминающий о том, что все в порядке; от постоянного давления наушников у меня разболелась голова. Шум радио сменился грохотом танковых орудий. На севере американцы вели сражение.
Я осторожно выбрался на мокрую крышу башни и осторожно пробрался мимо мортирок с дымовыми гранатами, держась одной рукой за 120-мм орудие. Оттуда я соскользнул немного вниз по лобовой броне, прежде чем спрыгнуть на оставшиеся три фута в пустыню.
— С вами все в порядке, бригадир?
Капрал Стив высунулся из открытого водительского отсека.
— Прекрасно, но настоящая проблема заключается в следующем этапе. Вы не слишком устали от того, что приходится напрягаться, чтобы разглядеть что-нибудь через прицел, не так ли?
– Все в порядке, но я совсем ничего не вижу, так темно, бригадир. Я полностью полагаюсь на ваши указания.
Несколько мгновений спустя я забрался на заднее сиденье машины Рори. Он выглядел мрачным, но был полон энтузиазма, как всегда.