В годы большой войны
Шрифт:
— Вы, вероятно, знаете, — сказал он, — что в наших военных кругах существует недовольство Гитлером. Мы крайне озабочены таким обстоятельством. Говорю это совершенно доверительно — некоторые генералы недовольны тем, как фюрер руководит военными операциями. Я отлично понимаю тревогу военных, вызванную нашими неудачами на Восточном фронте. Но такие настроения могут получить самое неожиданное развитие. Мало ли что взбредет в горячие головы… Безопасность фюрера — вот что меня заботит. Скажу больше, шеф гестапо Мюллер заканчивает следствие, накапливает доказательства. В ближайшее время последуют аресты. Судьба этих
Полковник Массон понял игру Шелленберга, она показалась ему наивной. Сослался на свою неосведомленность. Что касается русских разведчиков, о которых фон Шелленберг заговорил как бы вскользь, надо посмотреть, выяснить… Если такая группа существует, он примет меры… Само собой, в обмен на гарантию швейцарской неприкосновенности…
Торг был заключен. Но Вальтер фон Шелленберг мало надеялся на своего собеседника. Пусть хоть не мешает. Надо рассчитывать на собственные силы!
Для группы Радо наступили трудные времена…
Однажды, просматривая свежие газеты, Шандор обратил внимание на короткую заметку, в которой сообщалось, что на берегу Женевского озера немецкие передвижные пеленгаторы ищут какую-то подпольную радиостанцию. Шандор еще раз перечитал информацию. А что, если немцы интересуются работой его передатчиков? Его особенно беспокоила судьба радиста Хаммеля, который поселился в уединенной вилле на шоссе Флориссан в километре от французской границы. Гестаповские агенты могли совершить налет, уничтожить передатчик, похитить радистов… О своих опасениях Шандор сообщил в Центр.
«По сообщению здешних газет, — писал он, — немцы ищут в районе Женевы нелегальный передатчик. Возможно, речь идет о рации Мауд, которая находится в километре от границы…»
Из предосторожности Радо предлагал перейти на другое расписание связи и возобновить передачи со старой квартиры Хаммелей. Прошло уже полгода после ареста Эдмона.
Ответ пришел вскоре. Центр согласился с переменой расписания, но пользоваться старой квартирой Хаммелей запретил. Резервный передатчик, хранившийся там, рекомендовали переправить в другое, безопасное место.
Директор призывал к осторожности, требовал соблюдать конспирацию, не зная о том, что противнику известно уже содержание его радиограмм.
Последние две депеши тоже были расшифрованы в германском функ-абвере…
А Шандор Радо был уверен, что его шифр недоступен противнику. Правда, были другие симптомы, говорившие о том, что гестаповская агентура стремится проникнуть в подпольную организацию. В начале все того же переполненного событиями сорок второго года поступило распоряжение — поручить Джиму встретиться с курьером, который должен прибыть в Швейцарию. С курьером следовало установить связь и передать ему деньги. Зачем, кому — не сообщалось. Директор предупреждал, чтобы Радо держал себя с максимальной осторожностью
Дальнейшие события развивались трагически.
В назначенный день и час Джим приехал в Берн, вышел на перрон вокзала к прибывающему поезду дальнего следования. Пассажиры волной заполнили платформу, перрон опустел снова, но к Джиму никто не подошел.
Джим подождал еще с четверть часа, курьер не появлялся.
Через несколько дней Джим снова отправился на свидание. Встречу назначили в том же Берне, но рядом с вокзалом, на площади.
Из толпы прохожих вынырнул плотный, чернявый человек, соответствующий описанию внешности курьера, спортивный пиджак, темный галстук, бриджи, гетры, желтые туристские башмаки… Все сходилось. По инструкции при первой встрече Джим должен был передать ему деньги, но прибывший и не заводил об этом разговор. Он оказался говорливым субъектом. Тараторил без умолку. Когда Джим протянул конверт с деньгами, курьер словно бы растерялся…
Агентство «Геопресс» пребывало в стесненных финансовых обстоятельствах. Радо собрал все, что мог, и Джим сказал, что остальную сумму передаст при следующей встрече. К удивлению Джима, курьер выболтал, что ниоткуда он не приезжал, а живет постоянно в Швейцарии. Следующую встречу предложил осуществить на другой день. Лучше за городом, чтобы не привлекать внимания тайной полиции.
Поведение курьера насторожило Джима. Сославшись на неотложные дела, он сказал, что встреча может состояться только через неделю.
В довершение ко всему, человек в броском спортивном костюме извлек вдруг из портфеля большой оранжевый пакет и сказал, что в книге, которая находится здесь, есть два донесения. Их надо срочно передать в Центр.
«Кто же передает донесения в таком виде! — подумалось Джиму. — Прежде всего надо избавиться от оранжевого пакета…»
Джим сунул его под полу пиджака, взял такси, выбросил пакет, а книжку запрятал в карман.
Шандора озаботил рассказ Джима.
— Где вы назначили следующую встречу? — спросил он.
Джим назвал местечко, расположенное неподалеку от Женевы.
— Так… — задумчиво протянул Шандор. — Ведь это рядом с французской границей! Там проще простого похитить человека… Что-то здесь очень неладно.
О встрече с подозрительным курьером Шандор доложил в Центр. Джим той же ночью передал шифровку в Москву и получил ответ:
«Категорически запрещаем выходить на очередную встречу с курьером. Возможно, это подставное лицо. Есть подозрение, что за Джимом установлена слежка. Сообщите, уверены ли вы в своей безопасности?»
Нет, Шандор Радо далеко не был уверен в безопасности своих людей. Теперь повседневную работу приходилось выполнять в обстановке особой настороженности. К этому были серьезные основания. То раздавался какой-то странный телефонный звонок и неизвестный говорил от имени Джима, то снова появлялся на горизонте Аспирант-Цвейг, который неизвестными путями узнал адрес Радо… Ранним утром он явился к нему собственной персоной на правах старого знакомого…
Шандор работал в кабинете, подготавливал для газет карту боевых действий в России. Елена только что вышла на встречу с Розой, и в квартире, кроме Шандора, была только мать Елены.