В горячих сердцах сохраняя... (сборник)
Шрифт:
Ветер ворвался в Эль—Гомаль, поднял сухие листья, закрутил их вихрем, запорошил пылью и стал бросать ее людям прямо в глаза… Женщины схватились за подолы юбок, а мальчишки припустились вдогонку за покатившимися колесом клочьями перекати—поле.
— Его перехватили в поле, на открытом месте, — продолжал рассказывать мужчина. — Когда начали стрелять, отсюда было видно, как он запетлял, словно заяц, потом вдруг подпрыгнул, дернулся и упал как подкошенный.
— А двое пошли туда и прикончили его, — добавила женщина, показывая на холм внизу.
Дорога
— Нас всех выгнали на улицу. Один из них сказал: мол, это для того, чтобы мы видели, что с ними будут делать. «Голову оторвать им мало — этому Родобладо и его родне», — сказал другой. Потом вывели всю его семью и стали в упор расстреливать. Бабы запричитали…
— Не напоминай, хватит, прошу тебя! — всхлипнула стоявшая рядом женщина, прикрывая лицо руками.
— …Их выволакивали силком прямо на улицу и тут же приканчивали… — продолжал мужчина.
— Сейчас же прекрати! — истерически закричала женщина и бросилась к мужчине, пытаясь закрыть ему рот своей покалеченной смуглой рукой. — Ну, ради бога, Каэтано! — рыдала она.
Следом зарыдали и все остальные. Перекрывая их рев, другой крестьянин добавил:
— Старая Хосефина и ходить—то уже не могла: ее как раз прихватил радикулит. Еле двигая ногами, она только ступила на порог, и ее тут же прикончили.
С трудом борясь со сном, Магуара слушал рассказы крестьян. Он сидел на табуретке, привалившись спиной к стене лачуги. Наконец встал и принялся расхаживать взад—вперед. Крестьяне следовали за ним по пятам. Кое—кто из женщин отправился готовить еду, но большинство продолжали стоять вместе с мужчинами, которые припоминали все новые и новые подробности, касавшиеся жизни семьи Родобладо.
Магуара приказал выставить по двое часовых на основных подходах к деревне, а остальным велел располагаться на отдых. Но большинство из нас не уходили, по—прежнему теснились среди крестьян и вокруг Магуары.
— А почему вы допустили, чтобы стервятники надругались над убитым? — спросил Магуара, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Они предупредили: если, вернувшись, не найдут его на прежнем месте, то лежать там нам всем. Это сказал один из них…
— Да, так он сказал. А другой бандит добавил, что вернутся они скоро.
— А кто именно это сказал? — спросил Магуара.
— Да тот, должно быть, кто у них самый главный. Он все бандитами распоряжался да командовал, а они его слушали.
— Звали—то его как, не помните?
— Как же, кто—то называл его Альфонсо или что—то вроде этого.
— Может, Альфонсо Суарес, а? — спросил Магуара, впиваясь взглядом в обветренные, покрытые сероватым налетом лица крестьян.
— Может, и так. Но то, что его называли Альфонсо, — это точно.
— Точно, Альфонсо.
— А
— Как выглядит?
— Да.
— Ну… невысокий такой…
— Чернявый крепкий мужичок…
«Это действительно Альфонсо Суарес», — отметил про себя Магуара.
— Так вот. Тот, про кого вы рассказываете, — это Альфонсо Суарес, — сообщил он крестьянам. — Он главарь банды, которая была здесь.
— Была, да сплыла, лейтенант.
— Они ушли в сторону горы Эль—Пико через Лос—Асулес. Вон в ту сторону пошли. — Человек, который говорил это, показал рукой на запад.
— А не ошибаешься? — переспросил его Магуара.
— Они двинулись туда, точно.
— Мы, по крайней мере, видели, что они уходили в ту сторону.
— Так—так… — оживился Магуара.
К тому часу, когда тени начали подступать к деревне Эль—Гомаль, мы уже похоронили убитых. Магуара приказал спуститься в ущелье за Улисесом Родобладо. Всех четверых похоронили рядом.
— Этого не надо бы класть с семьей, лейтенант, — проворчал кто—то из крестьян.
— Он сгубил свою семью, — подхватил другой.
— На небесах они вместе не будут. Он пойдет наверняка в преисподнюю, — перекрестясь, добавила какая—то старуха.
— На том свете все равны, а скоро будут все равны и на этом, — ответил Магуара и, ударив черенком лопаты, чтобы стряхнуть с нее землю, повернулся к старухе: — А что касается небес, то это все бабушкины сказки.
— Помилуй тебя господи! — еще раз перекрестилась старуха.
— А вот кто и когда наведет порядок в ваших мозгах, а? — продолжал Магуара. — Очнитесь же наконец! Революция дала вам землю, так защищайте ее! Защищайте от тех, кто снова хочет загнать вас в кабалу. Хоть зубы в ход пускайте, но умейте постоять за нее! Если мы не сбережем ее, никакой господь бог нам не поможет. — И он бросил еще один ком земли на могилу Родобладо. — Эти уже отвоевались, но вы—то живы. Не дайте и с вами так же расправиться…
На следующий день, когда мы спускались по противоположному склону Виоленты, который вел в сторону Лос—Асулес, до нас доносился голос Торсеро, подававшего команды там, на перевале. И сразу следовали выстрелы. Стреляли крестьяне — шла огневая подготовка.
— Помилуй тебя господи! — проговорил Магуара. Все дружно расхохотались.
Мыс Спокойствия
(из сборника «Пограничники»)
Агент ЦРУ Андрее Насарио Сархент был одним из создателей и руководителей «Альфа–66» — организации кубинских контрреволюционеров. Пользуясь поддержкой американского правительства, «гусанос» из «Альфа–66» стали вынашивать планы активизации своей преступной деятельности, в том числе засылки на территорию Кубы вооруженных групп, обученных в специальных лагерях на территории Соединенных Штатов. Американская пресса поместила информацию о том, что еще до конца этого года Висенте Мендес, один из главарей «Альфа–66», и его люди начнут боевые действия на Кубе.