В Иродовой Бездне (книга 1)
Шрифт:
– Мне бы Валю Алексееву, – сказал Лева.
– Эй, Валько, вставай! – крикнула какая-то толстуха.
В углу комнаты кто-то, зашевелился, сердце Левы совсем упало. К нему подбежала какая-то стриженая, низкого роста девушка и сказала:
– Я – Валя Алексеева, – что вы хотите?
– Нет, вы – не Валя Алексеева, – сказал обрадованный Лева.
– А-а, протянула девушка, – есть другая Валя Алексеева. Она живет на следующей улице с Колей Ивановым. Могу проводить вас к ней.
Впоследствии Лева узнал, что он попал в дом, где жили девушки, высланные
– Ну и жизнь тут! Могила тут! Хлеба нет и зелени нет, и мужчин очень мало.
– Что же, что мужчин мало? – спросил Лева.
– Да мы из Ленинграда, там их много, хорошо нам жилось. А тут тоска: ни выпить, ни погулять. Голод. Так вот одна за другой и умрем. Проклятье! – сквозь зубы произнесла она, зло и уныло смотря на песок дороги. Налетел ветер, бросил пыль в глаза идущим. Девушка, протирая глаза, произнесла какую-то ругань.
– Эх, очки забыла полевые, тут без них невозможно. Где же ты родной, любимый Ленинград? Вы не бывали в Ленинграде?
– Нет, не бывал.
– Побывайте, там хорошо можно заработать…
Она остановилась возле небольшого полуразрушенного деревянного дома.
– Вот тут она живет. Идите один, я уж не пойду. Не могу смотреть, как мучается, бедняжка. Ведь у нее туберкулез, скоро помрет. Да, забыла спросить, вы кто ей – родственник?
И она с некоторым пренебрежением посмотрела на Леву.
Его истощенный, потрепанный вид не был привлекателен.
– Брат ей, – сказал Лева.
– А, брат! Я слышала, она говорила нашим мошенницам, что брат ее тоже жулик, так вы видно из заключения бежали?
– Нет, я не тот брат, другой, – сказал Лева. Распрощавшись с девушкой, он тревожно вошел во двор и постучал в низкую дощатую дверь, ведущую в дом.
Глава 17. Живые мощи
«Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням…»
Евр. 11:38
Ответа не было. Он потянул за щеколду. Дверь отворилась. Вошел в сени. Постучал в следующую дверь. Послышался кашель:
– Войдите!
Это был родной, близкий голос. Да, там, за дверью, была Валя, Валя, с которой он имел столько радостей в служении Господу. Она отдала Богу все, что имела. И сейчас он увидит ее. Он открыл дверь, шагнул и замер на пороге. Там у стола, на кровати, сидела она, или вернее, то, что осталось от нее. Когда-то он знал ее энергичной, сильной, с пухлыми румяными щеками. Теперь на него смотрело до боли знакомое, но худое лицо, казалось, обтянутое кожей, губы и щеки были другие, не ее…
Она протянула навстречу ему руки, худые, изможденные. Лишь волосы прежние – длинные, заплетенные в одну косу, украшали ее голову.
– Лева, Лева! – воскликнула она, – какими судьбами? Не сон ли это?
Она встала, попыталась пойти ему навстречу, но мучительный кашель остановил ее. Она оперлась о стол рукою, прикрыла рот платком и долго надрывно кашляла. Лева смотрел на нее, на эту мученицу христианку и глубокое восхищение и почти благоговение наполняло его сердце.
– Да, да, – подумал он, – она отдала все, что имела. Ведь он так хорошо знал и сам был свидетелем того, как самоотверженно трудилась на Волге. И не только там. Ведь она ездила даже в далекую Сибирь, сопровождала семью ссыльных. И вот теперь догорала. Когда-то люди ходили, посещали святые места, их обманывали фальшивыми мощами, и народ слепо верил обману и восхищался «подвижниками». Теперь же перед Левой была сама истина жизни. Валя пожертвовала собой ради светлого, самого лучшего, что знает человек, – учения Христа.
И только один вид этой мученицы, этих живых мощей, поднял в душе его еще большее стремление следовать ее примеру ради ближних, как учил Христос. Он подошел к Вале и пожал ей руку. «Лишь бы кровь не пошла», – тихо прошептала она. Лева опустился на колени и, смотря в окно, через которое сквозь разбитое стекло виднелось жаркое безоблачно небо пустыни, произнес:
– Господи, благодарю, благодарю Тебя, что Ты помог мне добраться до этого места и увидеть Валю в ее горе и болезни. Благослови увидеть и остальных и порадовать их. Будь с нами, ибо Ты видишь желание мое исполнить слово Твое: «Был в темнице, и посетили меня», «был болен, пришли ко Мне». Голос его задрожал и он окончил молитву словами: «О, Господи, если бы Ты мог исцелить Валю!»
Валя тихо произнесла несколько слов благодарности Богу за их свидание и прилегла. Она приняла какие-то порошки, что были на столе, и ей стало легче.
– Ну, где же Коля? – с беспокойством спросил Лева.
– Коля на работе, – ответила, покашливая, Валя. – Господь помог ему устроиться счетоводом туда, где принимают кожи. Теперь мы имеем немного денег и можем покупать мясо.
– А как же с хлебом? – спросил Лева.
– Не видим давно,
– Совсем не видите?
– Совсем не видим.
– А сухари?
– Сухарей тоже давно нет.
– Так вот, – сказал, улыбнувшись, Лева, – в этом мешке сухари. Я все-таки почти полмешка принес.
– Спасибо, спасибо, – сказала Валя и тоже улыбнулась. – А вид-то у тебя, Лева, неряшливый. Видно, ты штаны не умеешь чинить.
– Заплаток не было, – смущенно сказал Лева.
– Ну, я починю тебе все. Как ты вырос, большой стал! Да и голос какой-то другой, медленный, степенный.
– Это от переутомления, – сказал Лева.
– Ну, а теперь, ты видишь, я устала, хозяйничай сам. Тут моя посуда стоит, а вон там – Колина. Так вот, бери Колину и чайник на таганке, разогрей чай и пей.