В Иродовой Бездне (книга 1)
Шрифт:
В Ташкенте у Левы созрел план издания журнала «Вестник изгнанника». Он уже закупил бумагу и сложил ее у Лышенкова. В общих чертах он нарисовал и обложку будущего журнала, где изображался вестник, который с котомкой за спиной, опираясь на палку, идет по дороге к изгнанникам. В этом журнале он намерен был осветить вопросы страдания ссыльных и заключенных, состояние общин и чудную руку Божьей помощи, оказываемой всем верным Его.
Об этом журнале он хотел посоветоваться с Колей Ивановым, бывшим студентом Самарского педагогического
– Что-то ты задумался, парень! – сказал сидящий на мешке бородатый старичок. – Куда едешь?
– Да, вот до станции Ак-Булак.
– Что, родные там?
– Нет, никого родных…
– Так что же ты в такую пыльную дыру направился? Работать, что ли? Я в этих местах бывал.
– Да нет, я туда проездом, потом поеду в Уил.
– В Уил? – на лице старика отобразилось удивление. – Какая нелегкая тебя туда несет?
Лева взглянул на открытое лицо старика, его добрые спокойные глаза, и ему захотелось поделиться с ним.
– Да вот там родные мои по вере, – сказал Лева.
– Да ты кто будешь? Уж не баптист ли?
– Баптист, – спокойно ответил Лева.
– Знаю я этих людей, у нас в Тамбовской области их много. Хорошие люди. Только зачем ты едешь к ним, в Уил – то?
– Они сосланы туда, посетить хочу.
– Доброе дело, – сказал старик. – Но невозможное. Добраться туда в такую жару – смерть. Дорогой хлеба не найдешь ни крошки. Кругом разные разбойники, киргизы грабят, убивают.
Сидевший на соседней лавке молодой человек кивнул головой, как бы соглашаясь со стариком, и сказал:
– Я недавно был в тех местах. Хлеб вывезли подчистую, люди уезжают оттуда, иначе – голодная смерть.
– Ты, парень, вот что, – сказал старик, закуривая трубку, поезжай-ка к нам, в Тамбовскую область, там братья твои живут неплохо и хлеб есть, будешь жить припеваючи.
– Я не хочу жить припеваючи, – улыбнулся Лева.
– Как – не хочешь? Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Ага, – засмеялся старичок, – так ты на небе ищешь теплого местечка! Царство Божие хочешь заработать себе добрыми делами? Ведь я знаю Писание-то.
– Нет, нет, – сказал Лева. – Мною движет желание выполнить волю Божию, любовь к людям. И я знаю: Царство Божие мы получаем только по милости Голгофской жертвы Христа…
В это время поезд остановился и пассажиры высыпали из вагонов, чтобы немного поразмяться. Вышел и Лева со стариком. Стоя у двери вагона, старик наставлял Леву:
– Подумай, парень! Подумай! Вот как здесь солнце печет, и ветер какой жаркий, песок и пыль бросает, точно так и в Ак-Булаке, а к У илу еще хуже будет. Подумай, парень, не губи себя, поезжай-ка в Тамбов.
Когда подъезжали к Ак-Булаку, вошли новые пассажиры. Узнав о намерении Левы, они все согласно утверждали, что это невозможно.
– Хлеба-то нет, – доказывали они ему. – Воды и то, не всегда найдешь.
Но Лева нисколько не колебался.
– Войдите! – послышался голос. Лева вошел и сказал: «Мир вам!»
Сидевший за низеньким столом человек с колодкой в руках, видимо, сапожник, встал и обнял гостя:
– С миром принимаем! С миром принимаем!
Помолились. Лева изложил брату свое желание – попасть в Уил для посещения ссыльных.
– Не знаю, что и сказать, – промолвил брат, – убирая работу. Дело трудное очень. Сам я не ездил туда, но, говорят, дорога трудная. А сейчас и хлеба нигде нет. Мы тут на станции едва достали.
– Подумай, брат, может быть, не пойдешь? Слишком опасно.
– Нет, – сказал Лева. – Все уже обдумано. Он Сам сказал, что не оставит и не покинет меня, и Он силен провести меня и через пустыню.
Глава 14. Хождение по мукам (В пустыне Туркестана)
«Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся…»
2 Кор. 4:8
Видя непреклонность Левы, брат-сапожник, взялся ему помогать. Он послал жену купить хлеба и сказал ей, чтобы немедленно затопила печь – сушить сухари. Сам пошел к знакомому, который когда-то бывал в У иле, и вернулся от него с целым списком деревушек, аулов, через которые.нужно пробираться, чтобы достигнуть Уила.
Жена брата была истинная христианка. Узнав о предстоящем трудном пути Левы, она с восхищением смотрела на него и поспешила, достав хлеб, пересушить его на сухари. Большой мешок привязали Леве на спину, но брат утешил, что с каждым днем он будет все легче.
– Ведь этими сухарями угостишь и ссыльных, у них тоже, верно, хлеба нет.
Свой вещевой мешок Лева оставил у брата. Рано утром сапожник разбудил его. Было решено отправиться пораньше, пока солнце не так печет. Помолились. Позавтракали. Попрощались.
Лева имел вид довольно-таки странный. С фляжкой и полевой сумкой через плечо, в которой была Библия, со скаткой пальто, перекинутой через другое плечо, он напоминал воина, а с огромным мешком с сухарями был похож на пилигрима с мешком грехов за спиной, по Джону Буньяну.
Километр за километром он шагал бойко и бодро. Солнце поднималось все выше и выше. Жгло. Вперед, несмотря ни на какие преграды! Там ждут его ссыльные!
Местность была холмистая, пустынная, ни дерева, ни кустика. И вдруг он заметил, что эта местность не совсем совпадает с рассказом брата. Давно уже должна быть деревушка, но ничего нет. На его счастье вдали показалась лошадь, запряженная в телегу.