В когтях багряного зверя
Шрифт:
Де Бодье вернулся в рубку, собираясь вскорости снова взять у меня штурвал. Долорес и Убби спрятались под мостик, чтобы переждать обстрел, какой вот-вот на нас обрушится. Сандаварга уже держал в руках щит и кистень, а Малабонита – «Мадам де Бум». Также на поясе у нее висело три заряженных трофейных пистолета и несколько гранат, а на плече – моток тлеющего запального шнура для их воспламенения. Мое ружье, пистолеты, гранаты и огниво тоже лежали наготове, и едва Гуго меня сменит, я экипируюсь до зубов, как и остальные соратники. С голыми руками непрошеным гостям вроде
Я пока не подводил истребитель близко к кораблю, но стрелы и пули, выпущенные по нам сверху из арбалетов и пневматических винтовок, до нас долетали. Они били по крыше рубки и по пустой палубе, портя настил, но сейчас его сохранность волновала меня в последнюю очередь. Прежде всего я переживал, как бы не промахнуться мимо нужного участка на корабельной обшивке. Успех предстоящего нам тарана зависел не столько от силы, сколько от точности удара, и мне очень не хотелось бы тратить время на повторную атаку.
– Держи-и-ись! – еще раз прокричал я и, повернув штурвал левее, пошел на сближение с «Ноем».
Таранить его под прямым углом было непрактично с технической точки зрения. Я не знал, насколько крепок корпус сухогруза, но был уверен, что Нуньес не доверил бы свою жизнь ненадежному судну. Вскрывать его борт следовало тщательно выверенным ударом, нанесенным под углом в стык обшивочных листов. Во-первых, это позволит идущему на полной скорости истребителю врезаться в огромную преграду и остановиться более плавно. А во-вторых, брешь, какую мы прорубим таким образом в боку «Ноя», выйдет гораздо крупнее, чем при прямом столкновении. Настолько крупная, что мы сумеем определить, куда нам затем двигаться, еще до того, как сунемся в нее.
Наконечник тарана столкнулся с обшивкой под углом примерно в двадцать градусов. Вмяв край одного листа, он подцепил следующий и выгнул его наружу. Удерживающие его заклепки оказались весьма прочными, и потому истребитель взялся вспарывать судовой корпус, словно трехсоттонный консервный нож. Раздавшийся при этом скрежет заглушил крики, что доносились до нас отовсюду, и мог бы, наверное, легко свести нас с ума, продлись он хотя бы пару минут.
Но все закончилось намного раньше.
Если бы не шпангоуты, два из которых таран также подцепил, сломал и выдрал наружу, пробоина получилась бы гораздо длиннее. Но и в таком виде она могла без проблем позволить нам проникнуть внутрь судна.
– Вперед! – скомандовал я прячущимся под мостиком соратникам. После чего подхватил оружие вместе с мотком тлеющего шнура, выбежал из рубки и бросился на носовую палубу, пока не возобновился обстрел. Столкновение бронеката с кораблем заставило стрелков ухватиться за все, что попадется под руку, дабы не упасть. Нам следовало воспользоваться мимолетным затишьем и убраться с палубы, прежде чем они снова смогут стрелять. Для этого мы заранее прицепили к борту лестницы, и когда в настил
Стараясь не пораниться о рваные края бреши, мы так быстро, как только смогли, пролезли в нее и очутились в трюме – огромном темном помещении, где прежде можно было легко заблудиться. Но только не теперь, после того, как мы проделали в нем огромное окно. А когда Сенатор приказал Джуре дать задний ход и истребитель, отъехав от «Ноя», перестал загораживать пробоину, в трюме стало совсем светло. Благодаря этому нам потребовалось всего несколько секунд, чтобы отыскать трап, ведущий на расположенную выше палубу.
Убби, выставив перед собой щит, рванул первым, мы с Малабонитой – сразу за ним. Поскольку ружья перезаряжались быстро, а пистолеты – медленно, мы решили сначала использовать менее практичное оружие, чтобы поскорее избавиться от лишнего груза. Сандаварг держал брата Ярнклота на короткой цепи, так как разгуляться с ним в тесных судовых коридорах было несподручно. По этой же причине северянин предупредил нас, что не станет возражать, если мы поможем ему расправляться с врагами, каких он не уложит с одного-двух ударов и какие могут нас задержать. Едва мы сошли с «Гольфстрима», счет пошел буквально на секунды, и Убби было сейчас не до героических сантиментов.
Когда ты очертя голову врываешься во вражескую крепость, в этом есть и свои плюсы. Наткнуться здесь на друзей или союзников было невозможно. Поэтому мы могли без раздумий бить и расстреливать все, что представляло для нас хоть какую-то опасность. К тому же нас было мало, и любая заминка грозила лишить нас преимущества, какое мы отыграли своей лихой непредсказуемой атакой.
Трюм был безлюден, но его потолок уже дребезжал под ботинками бегущих к нам по верхним ярусам клириков. И первая встреча с ними не заставила себя долго ждать.
Мы бежали по трапу и уже достигли последней лестничной площадки, когда за дверью, что вела в коридор нижней палубы, раздались громкие голоса и топот. А после того, как завращалось колесо дверной задвижки, стало очевидно, что выйти отсюда без боя нам не удастся.
– Не стрелять пока! – бросил нам через плечо Убби, а затем остановился и замер, будто готовая вот-вот сорваться пружина. Щит в его руке был нацелен точно на открывающуюся дверь. Туда же мы нацелили свои пистолеты – приказ приказом, но вдруг северянин просчитается и угодит впросак?
Судя по звукам, противников было двое или трое. Сосчитать их с ходу не удалось, даже когда дверь открылась – узкий проем мог пропустить их только по одному. Они явно не ожидали, что наткнутся на врага сразу за дверью. А когда поняли это, в трюм ввалились уже двое клириков и еще один как раз переступал через порог. В руках у них были короткие мечи и трехзарядные пневматические пистолеты, которые они пустили бы в ход, промедли Сандаварг еще мгновение. Но тот подобной ошибки не допустил. И, зарычав, рванулся вперед с выставленным перед собой щитом.