В краю молчаливого эха
Шрифт:
Больше всех «каркала» Лютая. Кстати, она постоянно советовала мне присмотреться к Прутику.
— Что с ним не так? — спрашивал я.
— Странная личность, — уклончиво отвечала Лютая. — У него особый дар… Может поэтому его так призраки занимают.
— Причём тут призраки? Какой дар? — настаивал я на прямом ответе. Но «кошкодёр» по-женски увиливала и уходила от ответа.
В очередной день подобных «бесед», в разговор вступили братья.
— Большинство существ, — говорил серьёзный
— Как это?
— Глазами, — поправил неугомонный сакс Неистовый.
— А надо по-другому?
— Можно и по-другому, — ответил Поющий. — Так, как его видят боги.
Такие ответы привели меня в тупик.
— Сразу видно что вас… Воронов… ковали эльфы. Во фразах столько пафоса, «воды»… и прочей ерунды… что… что…
Закончить предложение я не успел, поскольку в этот момент появился сам виновник разговора. Прутик остановился и поглядел на меня испуганным взглядом… Вернее, не на меня… Я тут же едва-едва сдержал себя, чтобы не обернуться и поглядеть на кого он так таращится.
Вороны недовольно «зашипели».
— Он нас видит, — сказала Лютая. — Как пить дать — видит.
— Не может этого быть, — улыбнулся я. — Вас даже я не вижу… только слышу…
— А он видит… по-особому… Он чувствует…
Прутик тут же потупил взор, сжался и протопал мимо, словно желая поскорее убежать.
А я задумался. Сильно задумался, и в очередной раз пришёл к твёрдому убеждению, что события, происходящие вокруг меня, как, впрочем, и те личности, что их свершают, или способствуют тому, не случайны.
Итак, мы были во дворе друида Велеслава. Самого хозяина не было видно, скорее всего, он был в доме.
Мы с Семёном переглянулись, и постарались обойти медведя стороной, да так, чтобы при этом не дать ему повода к нападению, если он таковое задумывал.
Дверь резко отворилась и на порог вышел коренастый человек.
— Добрый день! Я — Бор, посланник от Фродди Непоседы. Он должен был вам сообщить о моём прибытии, — быстро проговорил я.
— Угу…
Друид не выглядел дружелюбным. И меня это удивило.
Вороны притихли и даже, как мне показалось, чуток испугались. Велеслав пристально нас осмотрел, а только затем пригласил к себе в дом.
— Как прошла охота на единорогов? — поинтересовался я, едва очутился внутри избы.
— Охота? — усмехнулся Велеслав. — Я этим не промышлял.
— Ах, да! Ляпнул невпопад… Вы искали «слезы» единорогов… кажется.
— Пхе! Откуда вам это известно? — удивился друид.
— Мой друг рассказал, — лукаво улыбнулся я, присаживаясь на потемневшую лавку.
Прутик же остался стоять у двери.
— Да, вы правы, я искал и «слёзы» единорогов тоже… Увы, скверна не пощадила этих благородных животных.
Велеслав
— Не хотите опробовать? Здесь, в Темноводье, таким никто не балуется.
— А в голову не стукнет?
— Нет… слабоват…
— Вот поэтому и не балуются, — снова улыбнулся я.
Велеслав отошёл в сторонку и вскоре протянул нам по большому ковшу своего напитка. Я заметил у него на дальней лавке несколько вишнёвых полешков. С них были содраны камешки мутной камеди.
Велеслав перехватил мой взгляд и, чуть ухмыляясь, пробормотал:
— Слободкинские жалуются, что деревья в садах хворь оцепила. Вот-но я и гляжу…
— И как?
— Пока не как, — развёл руками друид. — Кстати, мне сразу стало понятно, кто вы, и зачем сюда пожаловали.
Велеслав присел рядом со мной.
— Раз так, то смею спросить о том, когда мы с вами отправимся к Древу.
— Завтра. Устроит?
— Да, — кивнул я, не ожидая столь быстрого решения. — Но как же «вишнёвая болезнь»?
— Природа мудра… Деревья, при верном уходе, сами излечатся. А камедь… вон Лучезару скажу чтобы отдавали. Он из неё миру делать будет.
Наверное, это была шутка. Но узколобая, понятная только друидам.
— Куда будет лежать наш путь? — поинтересовался я.
— К лукоморью… Вернее, к мысу Туманный.
Вот это удача! К лукоморью! — мелькнуло у меня в голове. — Как специально… аж удивительно!
Действительно, отправляясь туда, можно было заодно разрешить вопрос с астральным янтарём.
— Тогда… мы пойдём с моим товарищем собираться, — поднялся я, довольно улыбаясь.
Велеслав одобрительно кивнул и проводил нас взглядом своих совиных глаз…
4
…В помещении сильно пахло миррой. Тихо потрескивали восковые свечки у тёмных образов Великомучеников.
— Блистательный Арг, — кивнул головой Лучезар. — Вот он…
— Вижу, — сухо отвечал я, глядя в печальные глаза длинноволосого Великомученика. В самом низу золотом сиял его знак — похожий на серп луны, рядом с которым примостился маленький круг. — Странно… очень странно…
— Что вам странно?
— Мне мой товарищ, Прутик, который заходил как-то к вам по поводу призраков, сказал, что имена погибших в Астрале двенадцати великих магов, стали известны не так уж и давно… Около ста лет назад. И их нам, вроде, сообщил Скракан…
— И что тут странного? Я никак не могу понять, — Лучезар вздыбил лоб и внимательно поглядел на меня. — Двенадцать членов Конклава, павших в неравной борьбе с прожорливым Астралом…
— Странно то, что до этого о павших магах не было ни слуху, ни духу…