В краю молчаливого эха
Шрифт:
— О! Попробуй, догадайся.
— Хватит играть в загадки-отгадки, — Бор вскочил на ноги. — Меня послали к вам в надежде найти сторонника… союзника…
Северянина раздражало то, что его начинали считать за недоумка. Хотя в голове всё же промелькнула мысль, что Бобровский прав: ведь Бор (что греха таить) иногда начинал тупить. И он сам это понимал. Однако досадовал, что сие так сильно бросается в глаза иным прочим.
— Дело — во всём этом, — Бобровский обвёл рукой комнату. Его речь стала мягче.
— В чём? — недоуменно
— Всё это туман… дым… занавеска на окне… А за этим всем — истинные заказчики.
— Да кто же они?
— Если бы я точно знал…
Но было видно, что Бобровский имел какие-то намётки. Вот только делиться ими не хотел. Бор присел и примирительно проговорил:
— Мне кажется, мы с вами поняли друг друга. Я о союзе. Вы помогаете нам, а мы — вам. Верно?
— Возможно… Мне нужно время, чтобы подумать.
— Хорошо, но прошу вас не тянуть с ответом.
— Так что я получу взамен?
— Всё будет зависеть от того, что получит столица.
На самом деле Бор даже не представлял, что может получить Бобровский. Никаких договоров на этот счет у него не было. И если «царевич» согласиться… если так произойдёт…
«Надо написать Головнину… и Пьеру ди Ардеру, — решил Бор. — И написать так, чтобы обоим стало ясно: в этой партии одной из «фигур» следует повысить ранг. Иначе их дела пойдут прахом».
А Бобровский согласится, — в этом Бор был уверен. Он видел, как заблестели глазки «царевича». — Это не его отец, про которого в Новограде говорят не иначе, как о старом пердуне. Молодой, амбициозный, умный, богатый… Иван может оказаться той самой нужной «фигурой».
Кстати, будет весьма занимательно, если вдруг Белым Витязем окажется он сам. Хотя… хотя он навряд ли на такое потянет. А вот его отец…
«Н-да, Бор. Опасную ты игру затеял! — только теперь северянин понял, какой опрометчивый шаг он свершил. Этот «рывок» в мутных водах мог выйти ему боком. — Ладно, ладно… Не стоит пока паниковать».
7
Древний род Бобровских хоть и был связан династическими хитросплетениями с родом Валиров, но в своей знатности всё же поступался прочим фамилиям, ведущим непосредственное своё начало от императорской семьи. Далёкие предки Ивана в разное время роднились брачными узами с такими известными семьями как Краевские, Лизогубы, Тарнавские и даже Иверские. Однако это не дало каких-либо дополнительных преимуществ. Бобровские по-прежнему прозябали в Темноводье, даже не смотря на многочисленные старинные грамоты, в коих отмечались заслуги этой семьи.
Всё сии знания сейчас Бор и пытался как-то приспособить к собственной нужде.
Какое-то время оба человека молча ели. Каждый из них обдумывал услышанное друг от друга. Пауза затягивалась, потому Бор рискнул заговорить на вольные темы.
Так поначалу и пошло. Но в беседе невзначай зацепили женский пол.
— Отец спит и видит, чтобы окольцевать мою
— Старшие братья? У вас есть старшие братья?
— Да… они в столице… Что вас так напугало? — возврат Бобровского к «вы», говорил о том, что он взял себя в руки. И та лёгкая паника, которую Бор наблюдал после разговора о помощи в борьбе с Белым Витязем, уже прошла, как дым, развеянный ветром.
— Вот не думал… что у вас есть братья, — заметил северянин.
Иван Стефанович беззаботно рассмеялся.
— Братья и братья! Нихаз с ними! Батюшка, честно говоря, не особо о них распространяется.
— Отчего? Что-то с ними не так?
— Не так, — лукаво улыбнулся Бобровский. — Видишь ли… старшие братья — безбатешные…
— Что? — недопонял Бор.
— Байстрюки, — радостно заулыбался «царевич». Судя по всему его это очень забавляло. — Так вышло, что я единственный из них истинный Бобровский.
— То есть… то есть это всё теперь ваше и ничьё больше? — поинтересовался Бор, обводя рукой комнату, однако подразумевая всё хозяйство «царевича».
— Ты говоришь о наследстве? — резкий переход на «ты» отразился в сознании северянина неприятным диссонансом. — Так вот: по закону оно моё.
— Н-да! Вот это… это… это…
— Вот именно! А отец не отстаёт. Ему нужен «продолжатель рода»… Если бы были живы Мудровы, он бы давно отцепился… Правда и я был бы уже «окучен».
«Царевич» тихо рассмеялся. Его лицо стало похоже на румяный блин.
— Удивительно… Ты, Бор, не смотря на все слухи, создаёшь впечатление порядочного человека.
— И что в этом удивительного?
— Просто… просто так сказал… Хотя, насколько я помню, вы, северяне, никогда не слыли интриганами.
Бобровский снова рассмеялся.
— Кто такие Мудровы? — спросил Бор.
— О! То старая история… Как-то моего отца выкупил из хадаганского плена его побратим — Глеб Мудров. Ну… вот мой батюшка и поклялся, что наши роды навек побратаются. Типа я должен был бы жениться на дочери Глеба.
— И что случилось?
— Гм! Трудно сказать… Слухи есть, правды — нет. Сгинули все Мудровы. Сначала жена Глеба странным образом умерла. Потом и сыны пропали… все, как один… А дочь, Василиса… она, кстати, гораздо старше меня… Так вот она вообще, говорят… э-э-э… того… Пошла на болота и там сгинула.
Бобровский нахмурился и стал нервно покусывать губу.
— Все вокруг полагают, что всему виной Крамольские. Повздорили они с Мудровыми, вот и результат…
— Что за Крамольские? — участливо спросил Бор.
— Да были тут… такие… из зуреньцев…
«Царевич» говорил неохотно. Каждое слово чуть ли не выдавливал. Бор решил подтолкнуть Ивана к откровенности.
— Я спрашиваю не из праздного любопытства, — пояснил северянин. — В конце концов, хотелось бы вникнуть в суть и предложить свою помощь…