В лабиринте секретных служб
Шрифт:
— А что там?
— Бар. Я хотел достать напитки.
Полковник осторожно подошел к шкафу и открыл его.
— Человек моей профессии должен быть всегда осторожным.
Томас начал смешивать напитки.
— Особенно, когда имеешь дело с таким предателем, как вы, — продолжал Сименон.
— С содой или чистой водой? — спросил Томас.
— С содой.
Полковник отвернулся. Томас смотрел на него с сожалением.
— Мне очень жаль, полковник, что я не мог подготовиться в вашему появлению. А скажите, пожалуйста, как поживает
— Откуда я могу это знать?
— Но послушайте. Вы отбили у меня ее, хотели жениться, воспитывать маленьких французских патриотов. И вы незнаете, как она поживает?
— Она покинула меня год назад. Можете вы себе это представить! — раздраженно ответил Сименон. — Выпьем, несмотря ни на что, за здоровье Мими!
— Охотно, а теперь объясните, почему окончена моя игра?
— Вы не дали мне договорить, что ваша игра окончена, если вы не оставите в покое принцессу. Предупреждаю вас, Ливен, в последний раз. Вы знаете, что силы Сопротивления растут с каждым часом. Но когда заходит речь о вас, я ощущаю в себе слабость. Да, да, воспоминания. Бегство из Парижа… Мими… полковник Дебре. Однако я не смогу вас защищать, если вы будете заниматься принцессой и Лакуляйтом.
— Не хотите ли вы сказать, что французская разведка заинтересована в их благополучии?
— Да!
— Почему?
— Этого я вам не скажу
Часть 3. Личное поручение Гиммлера
— Этот герр Лакуляйт, по моему убеждению, самая большая свинья, бегающая по Франции, — докладывал Томас оберсту Верте и майору Бреннеру. — Он величайший спекулянт, и принцесса тоже. Даже французская разведка поддерживает их.
— Было бы слишком много требовать от вас сказать нам, кто именно из французской разведки?
Томас кивнул головой.
— Итак, вы утверждаете, что герр Лакуляйт хочет перевести в Швейцарию состояния Бормана, Гиммлера и Розенберга.
— И вам этого мало? Уж не хотите ли вы еще связатьсяс Адольфом Гитлером?
— Герр Ливен, я должен подумать, — начал маленький майор. Томас перебил его.
— Вы не должны даже в мелочах мне противоречить, Бреннер. В истории с «Макки» вы мне возражали и получили майора. В деле с валютной спекуляцией вы были хитрее и поддержали меня. А теперь перед получением подполковника хотите думать.
Это подействовало. Красный, как помидор, Бреннер заверил:
— Герр Ливен, я полностью поддерживаю ваши планы.
— Этого мне только не хватало, чтобы вы коррумпировали моих подчиненных, Ливен! — простонал Верте.
Абвер в Париже занялся Лакуляйтом, используя все доступные средства и методы. Выяснилось, что Оскар Лакуляйт очень плохо обращался со своей женой. В деловых отношениях был беспощаден к партнерам. Принцесса Вера фон С. — его любовница. Он был типичным нуворишем.
— Ну и что? — спросил Верте. — За все это нельзя арестовать человека, иначе нам пришлось бы схватить четверть всех людей!
— И
По поручению вермахта Лакуляйт годами скупал во всей Франции автомашины. Его фирма платила подоходный налог миллионами. Вермахт выплачивал ему вознаграждения в размере 10 % от оборота. Стороны были довольны Друг другом. — И все же, — настаивал Томас, сидя вечером 7 апреля 1944 года с майором Бреннером в библиотеке своей виллы а бутылкой коньяка, — этот Лакуляйт — преступник. Я еще никогда не ошибался в оценке человека. Зазвонил телефон. Томас взял трубку.
— Алло!
— Томас, — послышался знакомый голос, — как живется злому мальчику?
«Вот идиотизм, — подумал Томас. — Почему я покраснел?»
— Отлично, уважаемая принцесса, — сказал он. — А вам?
— Я очень скучаю без вас. Не хотите ли завтра вечерком заглянуть ко мне?
— Нет!
— Я отпустила прислугу, приходите, скажем, после ужина.
— Боюсь, что это мне не удастся!
— У меня есть чудесные пластинки — контрабанда из Португалии. Гершвин и Гленн Миллер, Бен Гудман и Штен Каптон. Я проиграю их вам. Итак, в девять часов.
Ливен услышал ее смех и положил трубку, не ответив принцессе.
Без десяти минут девять он пришел, держа в целлофане орхидеи, достать которые в 1944 году даже в Париже было очень трудно. На принцессе было черное короткое вечернее платье и дорогие украшения. Они включили проигрыватель и немного потанцевали. Томас нашел принцессу очень соблазнительной. Он сказал ей об этом. Она ответила, что он для нее самый желанный мужчина. Около 23 часов они очутились на софе. Принцесса шептала:
— Ни один мужчина не нравился мне так, как ты.
— Ты мне тоже очень нравишься, Вера, очень.
— Ты можешь для меня что-нибудь сделать?
— Смотря что.
— Можешь расстегнуть мне молнию?
— С удовольствием!
— Можешь еще нечто сделать для меня?
— От всего сердца!
— Тогда оставь Лакуляйта в покое. Томас моментально пришел в себя.
— Что ты сказала?
— Оставь Лакуляйта в покое. Она лежала на софе и смотрела на него. — Ты шпионишь за ним уже несколько недель. Может быть, тебе не нравится, что я называю тебя Томми? Возможно, я должна называть тебя Жан Леблан или Пьер Хунебелле?
Он встал. Ему стало не по себе.
— Хунебелле тебе тоже не нравится? Ну, хорошо! Припомни, какую аферу с франками ты провернул. Или как ты уничтожил французских партизан в районе Грозан, капитан Роберт Арманд Эверт. А помнишь, как ты разыгрывал американского дипломата Вильяма Мерфи перед немецким генералом? Ну, должна ли я дальше говорить, агент абвера? Или ты опять сменил хозяев?
— Нет, — ответил Томас, — я по-прежнему работаюв абвере, а ты?
— Угадай!
— Когда я вспоминаю о твоем жирном любовнике, мне только одно может прийти в голову — гестапо, — грубо ответил он.