В лапах зверя
Шрифт:
Конечно, он снова не отвечает!
А зачем?
Какой смысл отвечать овечке, которую хотят сожрать?
Что изменит ее блеяние?
Он делает еще шаг вперед, машинально отступаю, все так же, в нелепом жесте защиты прикрывая грудь.
Ночник позволяет рассмотреть мне все больше деталей.
И лучше бы я их не рассматривала!
Потому что теперь я вижу лицо Сандра.
Взгляд.
И сейчас он не бесстрастный, нет!
В нем — что-то жуткое. Порочное. Подавляющее.
Они умеют
Все.
Но этот… Он самый тяжелый. Когда мы за одним столом сидим, я даже взгляд поднять боюсь на него.
И молю бога, чтоб никто из них не обратился ко мне, чтоб пронесло мимо их звериное жадное внимание.
Кого сейчас мне молить?
Подавляю в себе желание слабовольно закрыть глаза и представить, что ничего не происходит. Что я сплю, а это все — дурной жуткий сон.
Такой соблазн, невероятный просто!
На пути оказывается препятствие. Какая-то высокая тумба, о которую я запинаюсь и, тихо вскрикнув, пытаюсь устоять на ногах, хватаясь за столешницу.
Сандр снова шагает и легко подхватывает меня под локоть, не позволяя упасть.
Обескураженно замираю, загипнотизированная его жестким темным взглядом.
Мы стоим так близко, что чувствую его запах, тяжелый, мужской, терпкий. Впервые настолько ярко. Настолько откровенно.
Я больше ничего не спрашиваю, все мысли из головы выносятся с воем ветра. Тем самым, что творит что-то ужасное за окном.
Здесь, в комнате, происходит нечто созвучное жуткой стихии.
Сандр, чуть прищурившись, медленно и тягуче осматривает мое запрокинутое лицо, чуть наклоняется, ведет жесткими пальцами по волосам, обрисовывает ухо, трогает шею.
Не дышу в этот момент, только дрожь колотит.
Не хочу думать, что это значит. Что надо ему ночью в моей комнате. Не хочу, не хочу, не хочу!
Сглатываю, снова мучительно пытаясь хоть чуть-чуть смягчить ужасную сухость во рту, и Сандр отслеживает медленное движение моего горла расширенными черными зрачками.
Наклоняется еще, ведет носом по волосам, словно обнюхивает меня! Как зверь! Как хищник!
И я замираю, повинуясь инстинктам жертвы: не шевелиться, не провоцировать.
Может… Может, он уйдет? Одумается и уйдет?
У него же… жена…
Я все еще надеюсь на это, сгорая от страха и волнения в лапах зверя, когда Сандр, шумно вдохнув запах моих волос, разрушает все глупые надежды.
Дергает к себе и закрывает мне рот широкой жесткой ладонью.
ЛИСТАЕМ ДАЛЬШЕ...
Глава 1
— Анжелика… Лика-Лика… Ну, чего ты заперлась опять? — глумливый голос отчима звучит нарочито весело, вызывая тошноту одними
Закрываю книгу, откладываю, аккуратно, стараясь, чтоб не скрипнул диван, сажусь, не сводя взгляда с дергающейся ручки двери.
Смотрю на часы. Пять вечера. Рано он. Мать работает до восьми, он — до половины восьмого.
Какого черта принесло сейчас?
Хорошо, хоть дверь закрыла.
— Лика… — ручка двери опять дергается, навевая дурные ассоциации с недавно увиденным хоррором про зомбаков. Там тоже вот так ручка дергалась, и дверь трещала, едва сдерживая чудовище.
Прямо мой вариант! Из жизни!!!
— Лика! Открой! — голос отчима набирает силу и нетерпение, дверь все яростнее трясется, — я кому сказал! Я с работы пришел, усталый! Есть хочу! А в холодильнике пусто! Так ты о папочке заботишься?
О-о-о-о… Как тошнит от этого его сального “папочка”!
— В холодильнике суп, — холодно говорю я, — я устала, у меня завтра экзамен.
— Ну вот налей и разогрей! — рявкает он, — почему я должен это делать? Растил ее, понимаешь ли, растил, лучше, чем о родной дочери заботился! А она даже тарелку супа налить не может!
— Я готовлюсь! — повышаю я голос, — сам налей!
— Ах ты, дрянь! — он сильнее дергает ручку, — а ну, открывай! Хамка какая!
Молчу, вцепившись в ножку стула с такой силой, что пальцы белеют от напряжения.
Если сломает дверь, швырну в него стулом.
Никаких иллюзий по поводу того, для чего отчим ломится в мою комнату, я не испытываю. Все иллюзии, так же, как и мое счастливое детство, давным давно развеялись в табачном дыму, провонявшем нашу двушку.
Страх мутит сознание, взгляда не отвожу от дергающейся ручки. И благодарю бога, что вчера сидела полдня с замком, меняя старый, расшатанный, на новый. Стипендия пришлась кстати, и я немного потратилась.
И теперь думаю, что это было очень удачное вложение.
— Лика… — неожиданно меняет тональность отчим, ласковым таким становится… Тварь. — Ну что ты меня боишься, девочка? Я же люблю тебя…
О-о-о… Теперь точно стошнит…
Ну вот что мне делать?
Сбежать я отсюда не могу, отчим — здоровенный мужик, под метр девяносто, мимо него не прорваться.
Вообще удивительно, как я до сих пор умудрялась… Везло, наверно. Да и он так не наглел. А тут что-то совсем с катушек съехал.
Через окно прыгать? С третьего этажа? Ногу сломаю и в больничку лягу. И это еще будет отличный вариант!
Отдохну хоть.
Звонить в полицию?
Так он мне ничего не сделал. Нет… Как это? Состава преступления, вот. Я пыталась уже аккуратненько узнавать, ходила к участковому…
Мне сказали, что “нет тела, нет дела”. Короче говоря, надо ждать, пока отчим меня изнасилует, тогда и приходить.