В любой гадости ищи свои радости

Штаний Любовь В.

Через полчаса, когда с неба уже лил дождь, голова Алехандро наконец-то показалась над краем. На мгновение я даже обалдела. Оказывается, у моего кошмара вполне человеческие глаза. С покрытого толстым слоем глины лица кинжальным блеском сверкнуло что-то совсем человеческое и явно мужское.

От неожиданности я даже попятилась. За прошедшие дни я увидела в Алехандро многое, по сравнению с тем ошмётком кошмара, который предстал передо мной на ярмарке. Его скрытую боль, невероятное упрямство и силу воли, которая заставляла зомбика двигаться вперёд, несмотря

на большее, чем просто увечья, уродство. Способность радоваться и рисковать. Умение если не видеть, то хотя бы принимать странности других.

Пожалуй, наравне с этим несколько раз проскальзывали жестокость, цинизм и озлобленность, но, будь иначе, это было бы даже странно. Не уверенна, что окажись на его месте я так уж была бы расположена к окружающим, не ‘облагодетельствованным’ природой столь же издевательски щедро.

Как бы то ни было, то, что Алехандро — человек, да ещё и мужского пола, в полной мере осознала лишь, когда изломанный, жуткий бурый ком его тела вдруг ужалил яростным жёстким взглядом.

Честно говоря, пробрало до костей. Будь я в своём нормальном облике, наверняка осела бы кулём на мокрую землю и попыталась отползти, а так… Так только попятилась, оскалив зубы и угрожающе склонив голову.

Горбун кое-как выпрямился и, молча развернувшись, побрёл в лес. Выдохнув, я осторожно, чуть ли не на цыпочках, двинулась следом. Хороший или плохой, он — единственный мой спутник в этом мире.

По крайней мере — пока.

* * *

Весь оставшийся день мы шли. Горбун был мрачен и чем-то расстроен, но не ругался и только упрямо толкал вперёд тот набор костей и мяса, что был у него в наличии. Попривыкнув к порывистому дёрганью, которое представляла собой его, с позволения сказать, походка, я дивилась другому.

Откуда столько сил?

У меня, здоровой в прямом смысле слова кобылы, уже давно язык был на плече. Хотелось есть, пить и састь. Я то и дело спотыкалась, думая лишь о привале, а зомбик всё пёр и пёр вперёд. Молча, упрямо, вопреки всему.

Только один единственный раз он снизошёл до разговора, когда я споткнулась и упала на подогнувшиеся передние ноги. Обозлившись, я уселась прямо на землю, всем своим видом демонстрируя усталость.

Алехандро остановился, посмотрел на меня и тяжело вздохнул:

— У нас совсем нет времени на отдых. Мы и так слишком много потеряли его утром. Прости, — и, развернувшись, потопал дальше.

Какое-то время я ждала, что он притормозит или вернётся. Если не за мной, так хотя бы за сумками, но вскоре стало ясно — не дождусь. Пришлось не только подниматься и догонять вонючего мучителя, но и молчаливо снести ехидный, полный самодовольства, смешок кошмарика, когда всё-же поравнялась с ним. Вот зараза! Знал, что делал.

Ближе к вечеру лес закончился и перед нами выросли серые скалы, полускрытые в пелене дождя.

Тучи скрывали вершины и громоздились друг на друга, а впереди простирался ровный, как бильярдный стол, луг. Правда, имейся тут шары, они все скатились бы на нас и бильярд обернулся

бы игрой в кегли, настолько крутым был подъём.

Я покосилась на спутника, в надежде, что хоть сейчас-то он объявит привал и позволит отдохнуть и обсохнуть у костра.

— И не мечтай, — хмыкнул он мрачно, — до ночи ещё несколько часов.

Скрипя зубами от злости, я брела поодаль от подскакивающей фигуры и делала как раз то, что запретил Алехандро — мечтала. Самое неприятное, мечтала даже не о тёплом пледе и своей уютной квартирке, а о ещё маминой чугунной сковородке. С каким бы наслаждением я сейчас наподдала вонючке!

Хотя, бить увечного — недостойно. Значит, нужна другая пытка. Тэкс… Сестрёнка предложила бы пройтись перед ним в полупрозрачной сорочке и в полном боевом раскрасе, а потом послать куда подальше.

Наверное, это и вправду куда более жестоко. Такому, как Алехандро, любая женщина должна казаться недостижимой грёзой, но… Даже пробуждённая голодом и усталостью злость не заставила бы пойти на такое рядом с НИМ. Спасибо, мне ещё жить! И хотелось бы впоследствии выйти замуж, родить детей и не шарахаться от каждого мужчины, вспоминая гниющее личико.

Глава 11

Мы шли чётко по следу. Пятна грязного оттенка, украсившие после последнего магического эксперимента вонючки не только пейзаж, но и мою собственную шкуру, вели нас до тех пор, пока ночь окончательно не растворила их в себе.

Слава Богу, дождь закончился, но молнии иногда падали из туч, клубящихся в горах, освещая пространство впереди. Я уж было решила, что ночёвка нам сегодня не светит. Алехандро словно ополоумел. Не знаю, что за остервенение толкало его вперёд, но при виде очередного цветового пятна на мокрой траве, в него словно дьявол вселялся.

Уродец моментально ускорял шаг. От практически видимой ауры ненависти, окружавшей его в эти моменты, становилось не по себе. Не хотела бы я, чтобы меня кто-то так яро и самозабвенно ненавидел! Одного только факта, лично мне было бы достаточно, чтобы потерять покой и сон.

Когда горбун всё же соизволил остановиться, я просто рухнула на землю. Такими темпами мы долго не протянем — расползёмся слизью по траве. Я, по крайней мере, уже на последнем издыхании, а вот горбун собран и напряжён, как струна.

Выдав на прокорм пару кусков мяса, он словно позабыл обо мне. Эм?! Как я полусырое мясо есть должна?! Хоть бы отварил, зараза!

— Сегодня костёр разводить не будем, — буркнул ‘кормилец’ угрюмо, заметив брезгливое выражение, с которым я взирала на слегка подсоленную вырезку. — Слишком близко.

К чему близко? И как это ‘костёр разводить не будем’?! То есть не только с ужином облом, но и здоровью можно сделать ручкой?! То есть копытом…

Мы ж до утра околеем! А если не околеем, то посвятим завтрашний день самозабвенному чиханию, кашлю и орошению окружающей природы соплями, простите за мой клатчский! Оно нам надо? Судя по решительному выражению гниющей морды лица зомбику, очень даже…