В любой гадости ищи свои радости
Шрифт:
Гадостей наделал предостаточно, одна его верёвка с подставой в болоте чего стоят, но ведь было не только это?
Угу… Сдавленное фырканье вместо смешка, привлекло внимание отчего-то мрачного горбуна, но я отвела взгляд. Одеялко подтыкает, по отвесной скале ко мне в темнотище карабкается, ещё и кофе… то есть мясо в постель подаёт. Р-р-романтика, блин!
Пока я завтракала и вспоминала вчерашние посиделки на карнизе, Алехандро собирал вещи. Всё же, в копытности организма есть и плюсы. Будь я в своём теле, совесть не позволила бы свалить все хлопоты
Ей Богу, ‘Лошадь ела мясо, а мужик овёс, лошадь села в сани, а мужик повёз’. Небылица стала реальностью. С одним только отличием: ни мужиком, ни мужчиной горбуна назвать язык не поворачивается. Кошмарик он и баста.
С сожалением проглотив последний, не без труда пережёванный, кусочек я встала. С сомнением посмотрела на моток верёвки приготовленный спутником. Нет, я, вернее моё горло, помнит, что она прочная, но одно дело душить и совсем другое спускать фиг знает сколько килограмм со скалы!
Выйдя на карниз, оценила взглядом сколько мне лететь в случае чего. Ма-а-амочки… Да тут метров сто пятьдесят, если не болше! Да от меня даже тушки не останется — разбрызгает равномерно по окрестным камушкам! Ох, я так не играю! И плевать, что калека сумел сюда вскарабкаться! У меня нет ни рук, ни такого количества дури!
— Итак, Манюня, — со вздохом, — начнём с тебя. Сумки потом спустить не сложно, а вот ты… Давай-ка я тебе глазки завяжу, чтоб не дёргалась.
Счаз! Не дёргалась, да!? И не вякала? И не жила вообще?! Да чтоб тебе ушами поясницу почёсывать! Чтоб тебе лысого дедушку в бабашки! Ежа в жёны, да чтоб и на пузе тоже иголки!
Испуганно захрапев, я попятилась от края пропасти, грозно скалясь на вонючку. Спускаться нужно, но вот так?! На тонкой верёвочке да со всеми моими комплексами, копытами и косточками?! Да ни за какие коврижки!!
— Маню-юня! — несколько угрожающе.
Алехандро подхватил верёвку и демонстративно свернул её в петлю. О нет!!! Неужели меня опять будут душить?! Зараза!! А я его утешала вчера, почти поверила в человеческую природу этой гниющей сволочи! Даже умилялась, кретинка копытная!
— Манюня, давай по хорошему, пожалуйста, — протянул кошмар угрожающе. — Я очень не хочу применять силу, но другого выхода нет. Я тут всё осмотрел с утра. Пещера большая, но замкнутая, понимаешь?
Я понимала. Честно. И всё же ужас перед пропастью был сильнее доводов разума. В итоге, получив хорошего пинка от этого самого ужаса, и я с визгом ломанулась во тьму.
Цокот копыт эхом разносился под сводами и превращался в грохот, но мое собственное сердце, казалось, его заглушало.
Алехандро не соврал: буквально через несколько минут беспорядочных метаний, я оказалась в тупике. Сзади стена, впереди вонючка. К страху нынешнему примешался уже пережитый ужас того момента, когда гниющий зомби с вот этой же верёвкой поймал и…
Вжимаясь в стену всё сильнее, я уже стояла на одних только задних копытах, передними словно впихивая себя в холодный бездушный камень… Ма-а-ам… Ох!
— Манюня,
Испуганный вскрик Алехандро перекрыл внезапно раздавшийся треск. Я упала, задыхаясь от пыли и града болезненных ударов. Стенка треснула, как яичная скорлупа, осыпав осколками. Когда, чихая и постанывая, я поднялась, на пол со шкуры посыпался щебень и грязь.
Как меня только не зашибло! Нет, некоторые удары были болезненными, но вокруг валялись такие глыбы, что способность удивляться и испытывать боль — уже круто. По всему, я должна бы уже лежать бездыханной тушкой.
— Ты жива? — подлетел ко мне зомбик.
Не уверена. По логике — сдохла, а по факту… Ой, чего это горбун меня ощупывает?! Бррр… Мотнув головой, я отпрянула от воплощения антисанитарии и зарычала. Рык не получился, поскольку почти сразу же закашлялась, проклиная пыль, но зомбик меня понял. Опустив руки он, стиснул зубы и процедил:
— Жива.
И, обойдя меня по дуге, заглянул в образовавшуюся дыру. Я с любопытством посмотрела туда же, не сдвигаясь с места, впрочем. Мало ли, вдруг вонючка опять лапать надумает?
— Жди здесь, — хмуро бросил Алехандро и оставил меня в растерянности и грязи.
Нормально? Чего он там увидел, в темнотище-то? Мне, по крайней мере, ничего не видно. Темень и темень. Хоть глаз коли.
Вернулся зомбик с горящей лучинкой и поднёс ей к пролому. Что любопытно, смотрел он исключительно на дрожащий огонёк, заметно отклоняющийся в сторону глубокого мрака.
— Нам понадобятся факелы, — спустя несколько секунд выдал уродец. — Я спущусь вниз, а ты останешься здесь. Если повезёт, хотя, думается, тут не в везении дело, — горбун покосился на меня, — сможем выбраться отсюда по этому пути.
С заготовкой древесины мы возились довольно долго. Когда горбун спускался со скалы, я даже рискнула глянуть вниз. Смотреть было страшно не из-за высоты. Просто всё чудилось: стоит приблизиться к краю карниза, из-за него появится бирюзовая ладонь и скинет меня на камни. Пусть этот страх не имел разумных объяснений, потряхивало основательно.
Откровенно говоря, и зрелище до удивления шустро и ловко спускающегося по тонкой верёвке уродца не успокоило. Скорее уж добавило сил чувству собственной неполноценности. Я и в лучшие дни на подобное точно не сподобилась бы, а этот. калека, аки муха по потолку, ползает!
Впрочем, когда Алехандро набрал-таки основательную охапку хвороста и привязал её концом верёвки, настала моя очередь улыбаться. Зомбик собрался лезть вверх, что б уже отсюда поднять всю груду деревяшек самостоятельно, но тут проснулась моя совесть: торопливо ухватив шнур, я попятилась вглубь пещеры, втаскивая материал для факелов. Торопливо, но заметить ошарашенный взгляд даже с такого расстояния смогла!
На то, чтобы завершить начатое, ушло с полчаса. Сначала вташить, периодически придавливая копытами тонкую верёвку, так и норовящую выскользнуть под немалым весом груза, а потом ещё узлы развязать. Вряд ли кошмарика порадовало бы, скинь я ему вязанку обратно на башку!