В небе Китая. 1937–1940

Чудодеев Юрий Владимирович

…Чэнду-столица пров. Сычуань. Это одноэтажный город с множеством магазинов, лавчонок, харчевен. Центр его довольно чист, окраины бедны и грязны. Здесь имелся университет. Иностранных сеттльментов в городе не было. В одном из кинотеатров в то время демонстрировался кинофильм «Мы из Кронштадта», Успех картины был исключительный, так как она отвечала патриотическому настрою китайского народа. Фильм всегда шел при переполненном зале и сопровождался бурными аплодисментами публики.

В один из дней мы договорились с переводчиком Яном пойти на этот фильм.

Перед началом сеанса в зале в благотворительных целях продавали мандарины. Ко мне подошла миловидная, скромно одетая девушка и предложила мандарины. Взял одну штуку и вручил доллар. Жестом показал, что сдачи не надо. Тогда она во весь голос объявила публике, что иностранец за доллар взял только один мандарин. И это возымело действие: в ее кружку со всех сторон посыпались пожертвования.

Ян тут же познакомился с этой девушкой и представил меня. Она тихо назвала свое имя — Суин.

— Мистер Ян, спросите девушку, не жила ли она в Гучэне год тому назад?

Выяснилось, что девушка никогда там не была.

Неожиданное знакомство невольно вызывало в памяти образ китайской женщины-патриотки, испытавшей все тяготы войны, вероломно навязанной многострадальному китайскому народу. Тогда я сказал себе: «Где бы ты ни была — в Гучоне или Гуанчжоу, Ханькоу или Чэнду, — за тебя, Суин, приехали мы сражаться из далекой северной страны».

…В первой половине февраля 1939 г. новая группа китайских курсантов (примерно 120 чолонок) выстроилась в парадном строю по случаю выпуска и присвоения воинских званий. Присутствовал представитель Авиационного комитета, а также советник по авиации Г. И. Тхор. По окончании церемониала китайские начальники приветствовали Григория Илларионовича и, судя по всему, выражали удовлетворение в связи с выпуском авиаспециалистов, которым предстояло работать на самолетах СБ.

Вечером того же дня Г. И. Тхор вызвал меня на беседу в одну из комнат литишэ.

— Командование школы просило оставить вас для подготовки очередного выпуска.

Он сделал паузу, а я не знал, что ответить, продолжая в смущении смотреть куда-то в сторону. Затем он решительно сказал:

— По тут уж я не спрашиваю вашего мнения. Вы находитесь в Китае два срока. Поэтому готовьтесь к отъезду на Родину.

Мы встали. Он медленно зашагал по комнате, подошел к окну, всматриваясь в темноту ночи, потом быстро повернулся ко мне.

— Вы помните наш разговор перед отъездом из Ханькоу в Чэнду? Вы тогда сказали, что были включены в список отъезжающих в Советский Союз на самолете СИ-47.

— Да, я помню.

— Этот самолет по неизвестной причине загорелся в воздухе. Погибли 22 человека и в числе их 19 добровольцев. Кроме того, вам известно о катастрофе в горах самолета ТБ-3 с советскими добровольцами. В живых осталось только два человека.

— Григорий Илларионович, эти два человека, техники Владимир Коротаев и Александр Галаган, доставлены сюда с места катастрофы. Они объявили себя побратимами и ходят всегда в обнимку.

— К тому я говорю, что считайте себя третьим побратимом.

Не

состоялся бы в Ханькоу наш разговор — не было бы и этой беседы.

…Завершились выпускные торжества в авиационной школе.

Не скрою, я испытывал большое удовлетворение, что внес свою посильную лепту в подготовку технических кадров для китайской авиации.

В связи с моим предстоящим отъездом командование школы устроило прощальный банкет, на котором было сказано много благодарственных слов в адрес Советского правительства, нашего парода, советских добровольцев. Этикет требовал ответного слова.

— В Китай я приехал добровольно, по зову сердца, для того чтобы оказать помощь китайскому народу в войне против Японии: Сражаясь плечом к плечу с китайским пародом, я и мои товарищи выполняли свой интернациональный долг…

В заключение мне преподнесли сувенир — модель самолета, на крыльях которого иероглифами было написано: «Товарищу Терповскому в знак благодарности от авиационно-технической школы в Явани. Подарено в Чэнду». На этом закончилась моя миссия в чэндуской авиационной школе.

VI

Во второй половине февраля 1939 г. в Чэпду прибыли последние добровольцы группы С. В. Слюсарева, отправлявшиеся на Родину автотранспортом. В связи с авиационными катастрофами было запрещено пользоваться самолетами, за исключением особых случаев с личного разрешения «директора».

Одновременно на проводы добровольцев в Чэнду приехали Г.И. Тхор и представители Авиационного комитета. Был организован прощальный банкет. Поочередно следовали тосты за дружбу ваших пародов, скрепленную кровью на поле боя.

Григорий Илларионович сказал:

— Дорогие друзья! С чувством сожаления расстаюсь с вами. Ио в то же время испытываю глубокое удовлетворение, что, вы полнив задание Родины, вы снова возвращаетесь к родному очагу. Вы с честью пронесли имя советского добровольца, вписав золотую страницу в летопись освободительной войны китайского парода. На Родине вас ждут семьи, товарищи, друзья, все советские люди, Передайте любимой Отчизне мой земной поклон. Счастливого пути, друзья!

Утром в литишэ с нам пришел проститься переводчик Ян.

Я поблагодарил его за помощь, которую он оказывал мне.

Вместительные автобусы с мягкими креслами и подсобные грузовики двинулись по тысячекилометровому тракту Чэнду — Ланьчжоу. Дорога пролегала через хребты, долины, горные речки, очарование которых навсегда осталось в памяти. Трудно даже представить себе, чтобы под штрихами географической карты скрывались такие чудеса природы. Дорога извивалась то по восходящей, то по нисходящей спирали, развертывая изумительные по своей красоте картины. Как в калейдоскопе, сменялись красочные пейзажи заоблачного Дабашаня, где снежные пики гор сверкали гранями, словно ювелирные изделия из бриллианта чистой воды, а расщелины скал низвергали водопады, образуя никогда не исчезающие радуги. В альпийских лугах поражало обилие фазанов, которые сами садились на мушку ружья Вик тора Терлецкого.