В небе Китая. 1937–1940
Шрифт:
С. П. Супрун в качество заместителя советника по истребительной авиации находился в Чунцине, где базировались две эскадрильи истребителей под его командованием. Японцы часто нарушали воздушное пространство временной столицы гоминьдановского Китая, совершая массированные и разведывательные полеты преимущественно ночью и в сумерки. Супрун летал на истребителе И-16 конструкции Н.Н. Поликарпова. Это была очень хорошая для того времени машина, маневренная, с большим обзором.
Воевал С. П. Супрун самоотверженно, не было ни одного боевого вылета на перехват японских самолетов и прикрытие города, в которых бы он не участвовал. За боевые заслуги в Китае С. П. Супруну было присвоено звание Героя Советского Союза. В начале Великой Отечественной войны С. П. Супрун сформировал 401-й истребительный авиационный полк из летчиков-испытателей и летчиков-инспекторов
Во время пребывания в Китае мне запомнился своими деловыми качествами начальник штаба главного военного советника П. Ф. Батицкий. Волевой, энергичный, распорядительный, он очень оперативно, со знанием дела принимал решения в самых сложных ситуациях. Для П. Ф. Батицкого были характерны четкая постановка задачи, сроков и организация контроля за ходом ее выполнения. При этом он полностью доверял тем, кто понял задачу и правильно организовал ее выполнение, оказывал постоянную поддержку. В Великой Отечественной войне П. Ф. Батицкий был командиром ряда войсковых соединений, затем стал Маршалом Советского Союза, главнокомандующим войск ПВО страны.
Каждая эскадрилья базировалась на своем аэродроме (в Чэнду их было семь). Все жили по общему установленному распорядку, проводили занятия по изучению театра боевых действий и подготовке экипажей к боям.
Нам было известно, что в Китае находились волонтеры из других стран (американцы, немцы, англичане, французы). Были они и в Чэнду. Чем конкретно они занимались, мы не знали. За время пребывания в Китае я и мои товарищи не могли припомнить случая, чтобы эти люди совершали боевые вылеты, хотя их «служба» щедро оплачивалась. Жили они в роскошных особняках, имели личную прислугу, пользовались правом отпуска на продолжительное время и многими другими привилегиями. Китайское командование, в частности генерал Хуан Чжэньцю, начальник Авиационного комитета, и другие не видели в этом ничего противоестественного.
Мы были сплоченным коллективом, прибывшим для определенной цели, — помогать народу в войне. С первых же дней мы готовились к выполнению боевых задач.
Иногда складывалось странное положение. Китай вел национально-освободительную войну, а мы, советские добровольцы, уговаривали китайское начальство, чтобы нам дали боевое задание. Решение вопроса всячески оттягивалось со ссылками на то, что нет данных о противнике. Гоминьдан, лично Чан Кайши и особенно его жена, которая шефствовала над Авиационным комитетом, на деле проводили политику антикоммунизма, блокировали Особый район Китая и препятствовали ведению сколько-нибудь активных боевых действий против японских милитаристов.
Нам казалось, например, чудовищным, что генерал Хуан Чжэньцю, командующий китайской авиацией, за время нашего пребывания в Китае смог дважды вылететь на отдых в свою резиденцию на юг, в Сянган, при этом ему официально разрешался полет через территорию, оккупированную японской армией в районе Гуанчжоу. Конечно, делалось это не без ведома и согласия той же мадам Чан Кайши и других руководителей страны. Трудно было получить военную информацию о положении на фронтах, об авиации противника. Многое от нас скрывали, нас откровенно обманывали, снабжая заведомо неправильными данными о состоянии аэродромной сети (запасных аэродромов), наличии топлива, боевых припасов, о транспортных возможностях аэродромов и др. В Китае, как мы убедились, действовало немало шпионов, которые постоянно информировали японское командование о положении дел.
Несмотря на все это, паши летчики провели несколько удачных боевых операций. Так, после тщательной подготовки две эскадрильи ДБ-ЗА в сентябре 1939 г. осуществили первый массированный налет на аэродром Ханькоу.
Захватив Ухань в октябре 1938 г., японцы превратили его в крупную авиационную базу для налетов на внутренние районы Китая. После сосредоточения наших авиационных групп в Чунцине (истребители) и Чэнду (бомбардировщики) японцы начали проводить ночные налеты на эти города и близлежащие аэродромы, как правило, только в лунные ночи и большими группами. Ни аэродромы, расположенные в районе Чэнду, ни сам город не имели никакого прикрытия. Поэтому налеты японских бомбардировщиков в этот район проходили совершенно безнаказанно.
Для полетов
Вылеты в район Чэнду осуществляли преимущественно самолеты СБ-96, имевшие дальность полота около 3 тыс. км. Летали они только в лунные ночи на высоте 4–5 км в строю девяток. Для тактики японцев были характерны шаблонные приемы. На пример, после сообщения постов ВНОС о появлении японских бомбардировщиков мы уже знали, что через 30–40 минут они пройдут в районе Чэнду на запад, в горы. В лунные ночи полет вражеских самолетов четко просматривался с земли. Слетанность японских летчиков была хорошая, девятки шли на расстоянии 200–300 м друг за другом. Были ночи, когда на Чэнду совершали налет одновременно 45–72 самолета противника, т. е. 5–8 девяток. Характерным был строй японских бомбардировщиков «тупой клин». Спустя 10–15 минут самолеты шли обратным курсом на восток. Заход на цель — аэродром, где находились наши самолеты, — был очень точным. Первая группа произ водила прицельное бомбометание и сбрасывала 10–12 САБов [58] яркого свечения и зажигательные бомбы. Все те, кто находился на аэродроме, чувствовали себя неуютно, казалось, просвечивают даже травинки на земле. Остальные группы бомбардировщиков сбрасывали бомбы на освещенную цель. Бомбометание было серийным, по команде ведущего, преимущественно 100-килограммовыми бомбами. Применяли японцы бомбы и более крупных калибров — 250 и 500 кг, но это случалось редко. Иногда не всо бомбардировочные группы японцев бомбили одновременно, не которые продолжали полеты по большому кругу, видимо высматривая более «выгодную» цель или ожидая демаскировки района аэродрома пожарами и взрывами.
58
CAБ — светящаяся авиационная бомба
В дни предполагаемых налетов японцев распорядок нашей работы менялся. С наступлением темноты мы группами собирались на высотках вокруг аэродрома, технический состав находился вблизи боевых машин. Они расставлялись так, чтобы одна бомба или взрывная волна могла поразить только один самолет. Даже серия бомб не могла накрыть более одного-двух самолетов. Расположение самолетов по границе аэродрома было лучшей гарантией того, что они уцелеют.
После первого налета нам казалось, что мы понесли значительный урон в самолетах и людях. Как выяснилось, японские летчики, используя плотный боевой порядок и широкий фронт перелета девяток, выбирали точку прицеливания в центре аэродрома, при этом поражали в основном летное поле и основательно повреждали его. После бомбежки мы насчитали 300–500 л более воронок, каждая примерно 3–4 м глубиной и 4–6 м диаметром.
Нам, не испытавшим до того времени войны, казалось, что аэродром невозможно восстановить. Но китайское командование, зная тактику вражеских самолетов, в лунные ночи, когда пред полагались налеты, сосредоточивало в районе аэродрома до 3–5 тысяч китайцев, объединенных в группы но 200–400 чело век. Эти люди находились в 1–2 км от границ аэродрома в ожидании окончания налета, продолжавшегося несколько минут. По соответствующей команде коменданта аэродрома они приступали к восстановлению летного поля. Процесс работы вызывал у нас восхищение. Материал для засыпки воронок (галька, песок) кучами был насыпан по границе аэродрома. Китайцы один за другим несли на коромыслах низко подвешенные плетеные корзиночки, наполненные песком или гравием, и методично засыпали воронку за воронкой. Они придерживались определенной системы: одна группа насыпала слой гравия в 10–15 см, за ней другая насыпала песок, затем грунтовка и вновь гравий. И это все под монотонное, заунывное «и! э! И! э!» (раз! два!) Последствия бомбардировки ликвидировались быстро. Через какие-нибудь два-три часа все воронки на аэродроме были заровнены, утрамбованы, а аэродром готов к полетам.