В объятиях порочного герцога

Хоукинз Александра

– Ты преувеличиваешь. Я выразил ей свое восхищение раз или два, преподнес цветы, но это был безобидный флирт, – отмахнулся Тристан.

На сцене актриса выглядела изумительно красивой, однако при обычном освещении стало ясно, что она намного старше, чем кажется, да и темперамент у нее менее пылкий, нежели у ее героини.

– Жаль, что она тебе разонравилась, – проговорил маркиз, который без объяснений друга понял всю подоплеку дела. – Может, мне и не следовало бы об этом упоминать, но Энис спрашивала о тебе. Прошло

много месяцев с тех пор, как ты почтил ее своим вниманием, и она была бы очень рада возобновить старую дружбу.

Герцог был пьян как сапожник в тот вечер, когда Энис подобралась к его гульфику, намереваясь поиграть с тем, что внутри, своим искусным ртом и язычком. Они провели вместе несколько приятных часов, однако решение Тристана самостоятельно выбрать себе любовницу осталось в силе. По слухам, куртизанка сокрушалась недолго. За это время Энис сменила еще двух покровителей. Но что неприятно поразило его, так это очередная попытка Норгрейва толкнуть друга в ее объятия.

– А если я скажу, что дал себе клятву не иметь в этом сезоне дел с актрисами и куртизанками?

Маркиз в раздумье поджал губы.

– Ваша милость, пожалуй, я бы назвал вас лжецом.

– Какая радость в том, чтобы волочиться за жадной до денег красоткой, мой друг?

Не прерывая беседы, мужчины пробирались через переполненную гостями прихожую городского дома лорда и леди Кингеби.

– Пара монет – и она вся в твоем распоряжении!

– А я не устаю радоваться простоте, которую подразумевает связь с куртизанкой. Как ты говоришь, за пару монет ты покупаешь себе красивую любовницу, которая не станет потом обременять тебя чувством вины, требованиями и слезами.

– А если воспользоваться рукой, то и денег тратить не придется!

Норгрейв даже закашлялся от смеха.

Возмущенный возглас и взгляд стоявшей неподалеку пожилой дамы напомнили мужчинам, что следует все же соблюдать приличия.

– Прошу меня простить, мэм! – с этими словами Тристан прикрыл рот рукой, скрывая улыбку. – Моя ремарка не предназначалась для ушей леди.

– Сомневаюсь, будто эта высокоморальная особа вообще знает, что у мужчин, помимо прочих, имеется еще и такой порок, – прошептал ему на ухо Норгрейв.

Ну как тут не рассмеяться?

– Вы совершенно правы, ваша милость! – заявила их невольная собеседница и чинно удалилась.

Норгрейв, посмотрев ей вслед, подмигнул.

– Думаю, она стала бы куда привлекательнее для противоположного пола, если бы кто-нибудь взялся ее просветить…

– Хватит! – оборвал его Тристан. – Или ты хочешь сделать это сам?

– Ради всего святого, нет! – Норгрейву даже не пришлось разыгрывать возмущение. – И у меня, знаешь ли, есть принципы!

– Неужели? Может, один-единственный, да и тот давно заблудился в твоей пустой башке! – поддразнил его Тристан.

– Задница!

– А ты мерзавец! –

почти ласково отозвался герцог. В этот момент он как раз увидел знакомый профиль. – Прекрасно! Его-то я и искал!

– Ты о ком? – Норгрейв бросил взгляд в том же направлении.

Мужчина, о котором шла речь, почувствовал, что на него смотрят, и в свою очередь окинул взглядом толпу. Скоро он, заметив наших джентльменов, помахал в знак приветствия.

– Джеспер! – Тристан кивнул и жестом показал, что хотел бы побеседовать за пределами бального зала. – Мне все же удалось уговорить графа продать своего призового скакуна.

– В это я не поверю. Признавайся, что у вас с ним за дела.

– Никаких дел, помимо того, о котором я упомянул, – со смешком возразил Тристан.

Многие представители знати, включая Норгрейва, желали приобрести этого скакуна.

– Врешь! Джеспер так трясется над своими лошадьми, словно сам произвел их на свет!

– Отвратительное и безосновательное предположение, – промолвил Тристан, думая о том, что за подобные инсинуации можно угодить под суд, а то и на виселицу. – Ты просто завидуешь, потому что он принял мое предложение, а не твое.

– Я просто умираю от зависти! – легко согласился Норгрейв. – Неужели я не говорил раз сто, что ненавижу тебя за твою треклятую везучесть?

– Не сто, а тысячу раз. И все-таки сомнительно, что мы поссоримся из-за лошади.

Норгрейв помотал головой.

– Или из-за женщины. Их много, и ни одна не стоит того, чтобы ради нее потерять друга.

– Совершенно с тобой согласен.

Тристан знал: невзирая на разницу в характерах, в трудной ситуации он может рассчитывать на Норгрейва.

– Я найду тебя, когда закончу свои дела с Джеспером.

– И сколько ты предложил ему за эту лошадь, Тристан? Готов поспорить, целое состояние!

– Не скажу, – бросил Тристан уже на ходу. – Я не дам тебе шанса увести этот кусок первоклассной конины прямо у меня из-под носа!

Смех Норгрейва едва ли не заглушил музыку. Тристан же направился к той двери, через которую Джеспер вышел из зала.

Вечер начался не так приятно, как хотелось бы. Имоджен пыталась стоять смирно, однако то и дело посматривала через плечо на служанку, пришивавшую оторванное кружево к юбке.

– Неужели все столь печально? Если я немедленно не вернусь в зал, нотациям матушки не будет конца, – пожаловалась она.

Неприятность случилась, когда они танцевали с лордом Эшером. Граф наступил ей на платье, и чуть ли не фут кружевного волана остался лежать на полу.

– Печально, но поправимо, миледи, – утешила ее горничная. Она не подняла головы от шитья, поэтому Имоджен видела только ее макушку в белом чепце. – Когда я закончу, никто и не подумает, что на вашем прекрасном платье была прореха.