В объятиях злого рока
Шрифт:
И Арсений ведь наверняка не покорился без борьбы…
По моей израненной душе наотмашь ударила молотком старушка совесть.
"Как ты посмела презирать Арсения? Как посмела желать ему смерти? Ну да, он таскался за тобой хвостом, похитил разок. Детский сад, если подумать. А ты… Ты вполне могла бы оказаться в его шкуре, угодить межпространству в лапы и сделаться его рабыней. Так к чему это я веду? — Совесть задумалась и снова хорошенько вмазала мне под дых. — Не осуждай, Сафро. Не суди, даже если знаешь всю подноготную. Твое осуждение вернется к тебе
Я поскорее взяла свои мысли назад, как берут назад слова. Эй, Вселенная! Скажи, что попытка засчитана! Раз обещаны такие последствия, побуду перестраховщицей. Не хочу ни о ком плохо думать. Разве что о Тай Фуне — самую капельку. И то потому, что он иногда просто невыносимый черствый чурбан.
Что он сделал, когда я расплакалась? Верно: ни-че-го. Взял — и ушел. Еще и сказал, что я на аквалангистку похожа. Ну точно — чурбан.
Только Мира меня понимает. Кстати, куда она подевалась?
…Я нашла ее на первом этаже, в пропахшей гуашью комнатке, которую она себе облюбовала. Описать комнатку в двух словах? Да запросто: фонари и ковры. Пёстрые ковры, от которых рябит в глазах, и литые чугунные фонари, расставленные прямо на полу. К ним прилагались кремовые, золотистые и изумрудные занавески из легчайшего шелка. Правда, висели они не на окнах, а на карнизах, прибитых к потолку по периметру и наискосок.
Здесь же расположился целый гарнизон кукол, рассаженных по полкам и легкомысленно свесивших ножки. Я выпучилась на них — и мигом забыла все свои горести.
— О-о-откуда?
— Я упражнялась в ментальной лаборатории, создавала всякое, и они как-то сами накопились, — пожала плечами Мира, восседающая в центре этого творческого бардака. — Бери любую! Они отлично снимают стресс!
Ничего себе открытие века! Я и понятия не имела, что подруга настолько увлечена куклами. А ведь каждая из них — ее творение, уникальный, так сказать, экземпляр. Если прикинуть, сколько за них можно выручить…
Сафро, выбрось сейчас же дурь из головы!
Подойдя к стеллажу, я взяла ту, что мне приглянулась. У нее двигалось и сгибалось всё, что только может двигаться и сгибаться. Вставные фиолетовые глаза на одухотворенном личике, казалось, следят за каждым твоим движением. Как куклу ни поставь, куда ни отклонись, она сочувственно буравит тебя своими нежнейшими глазками. Вот-вот оживёт, встанет на ноги, разомнётся и толкнёт умную речь на тему твоих психологических блоков и гиперответственности. Магия чистой воды.
— У тебя был прибор Каролины, — сказала я, теребя в руках розовые кукольные патлы. — Никто не поверит в твою мышь. Ты пошла на башню с умыслом.
— Ну да. Замок иллюзий молил о помощи, — без околичностей выложила Мира. — Он просил проведать Гликерию, потому что ей совсем худо.
Она вынула из кармана прибор Каролины и траурно вздохнула. Из прибора во все стороны торчали какие-то
В живых пока оставался его близнец, тот, что подарили мне. Маловато будет. Особенно если учесть, что он одноразовый.
По-хорошему, стоило бы закупить партию и раздать прохожим как средства самозащиты. Пусть спасаются от иномирного зла. Интересно, Каролина уже поставила производство на поток или это пробные экземпляры? Довести бы их до ума, конечно, чтоб не ломались при первом же использовании. И вперед, на конвейер.
Вот почему я Гликерии такой не вручила? И насчет сгустков ее надо было просветить. Она же ничего не знала! Так и болталась, беспечная, по городу.
А я? Почему я решила, что случай с Арсением — единичный? Почему не предприняла никаких шагов? Разве Тай Фун не предупреждал? Разве по новостям не трубили, что межпространственная материя вышла из-под контроля и начала распространяться по земному шару, как моровая язва?
Кажется, грозовые тучи моральных терзаний клубились над макушкой не только у меня.
— Мне так жаль, — всхлипнула вдруг Мира, делая попытки укрыться за изумрудной занавеской.
Тут и я не выдержала.
— Тащите, — говорю, — сюда всё острое. Закуски, приправы, бульоны. Красный перец тоже сойдет. И лука побольше. Слышали, прислужники?
Невидимые прислужники замка, похоже, вошли в наше положение и приволокли в комнатку приличную гору всякой всячины, преимущественно вышибающей слезу.
— Давай, — говорю, — Мира, есть и плакать. Мы же не собираемся плакать просто так?
Она отвела занавеску в сторону и с готовностью кивнула.
Нам обеим хотелось поглощать острое, резать лук и реветь. И думать, что ревем мы вовсе не потому, что нам плохо и больно, а только лишь по вине лука и жгучих разносолов.
В голове у меня творился кавардак почище, чем в Круши-Ломай-Баре.
Мы сидели, скрестив ноги, на мягких цветастых коврах, ожесточенно поедали закуски — и сказочные уютные фонари расплывались от слёз у нас перед глазами.
Мира откусывала красный перец, не запивая, и велела величать себя не иначе, как "Королева огнедышащих драконов". Я хрустела сочной луковицей и плакала навзрыд.
Захватнические наклонности межпространства нынче проявились во всей своей неприглядности. Кто там следующий на очереди? Тай Фун? Мира? А на Фараона с Каролиной оно часом не облизывается?
— Не допущу, — на очередном витке самоедства рыдала я. — Не допущу, чтобы еще кто-то из моих друзей пострадал!
— Ты что, всесильная? — хлюпала носом Мира. — Везде не поспеешь.
Вот он, идеальный повод для нытья на остаток жизни: Сафро не супергероиня, которая везде успевает и всех спасает. Кому она такая сдалась!
В общем, развезло меня, как колею в весеннюю оттепель. Я рыдала в три ручья, извела все доступные носовые платки и начала вслух рассуждать о том, что зря родилась на свет.