В осаде

Смирнов Владимир

– Ну, что ж. Это твой выбор. Мы не ошиблись в тебе.

– Хм. А если бы я согласился уйти с вами?

– Мы нашли бы работу и тебе. Нужен каждый. Не все хороши, но каждый может быть полезен.

– Для русла?

– Да.

– Ну, что ж. Прощай, жрец.

– Ты уходишь?

– Да.

– Ты можешь спрашивать что хочешь, я ничего от тебя не скрою.

– Мне не нужно ваше знание. Я не хочу быть похожим на вас.

– Ты ещё ребёнок. Ты не хочешь быть похожим на нас, но однажды ты станешь одним из нас. Мы хотим предложить тебе сделку.

Сделку. Мне стало страшно. Мне почему-то почудилась кровь. Они хотят предложить мне сделку за мою кровь? или за чужую?

– Я тебя слушаю, жрец.

– Ты отказался идти с нами.

– Дальше.

– Есть ещё один человек, которого мы хотели бы взять.

– Дальше.

– Но кто-то должен быть на его месте.

– Дальше.

– Займи его место ты.

Я молчал. Теперь уже он смотрел мне в лицо, а я - ему под ноги.

– Ты согласен?

– ...Государь?

Я поднял на него глаза, и тут же он опустил свои.

– Да.

Я понял, что меня обманули. С самого начала он знал, что я не уйду,

и с самого начала это был план спасения государя. И я попался. Ах, как я попался. Они умны, умны не потому что просчитывают ходы, а потому что видят будущее. А я глуп, как глуп каждый, чьё будущее видят другие.

– Я согласен.

– Хорошо. Спасибо тебе. Я зайду за тобой завтра. И знай: твоя награда будет велика.

– Моя награда - там?

– Да. Я слышу в твоих словах издёвку. Но если бы ты знал, как ты близок к истине. Там - жизнь, о которой здесь ты мечтал. Твоя жизнь ждёт тебя. Ещё раз спасибо тебе.

– Прощай, жрец.

– Прощай. Завтра я зайду, будь готов.

Я хотел уйти скорее, но ноги почему-то налились усталостью, и всё тело, и было всё очень медленно и с трудом. Наконец, я вышел из храма, спустился по ступеням и остановился. Вот как. Мы обречены.

– Бессмысленная смерть - жертва, угодная Богу, - услышал я за спиной.

Он стоял в дверях храма. Я обернулся. Он улыбался. Почему-то мне стало легче. Я кивнул ему, непонятная улыбка тронула помимо воли мои губы. Только потом я понял, что улыбался неизвестности. А сейчас...сейчас я уходил, уходил туда, откуда уйду завтра, чтобы понять, чему я улыбался.

Я сразу увидел другой город. Город был другим. Не было уже очарования и мерзости запустения. Люди шли, по делам своим или своих родственников или знакомых, кто-то гнал скот (редкое сейчас зрелище, я удивился: после того, как государь конфисковал скот у толстосумов, мало кто отваживался показать свой - думали, их тоже причислят к сволочам). Словом, город был обычным, как в последние три месяца. Я усмехнулся: да, прошло всего лишь три месяца, а это уже - обычно; как немного надо, чтобы отказаться от свободы. А впрочем, была ли свобода? Если вдуматься, то - нет, не было. Всё и все были скованны тогда деньгами, которые защищали наши стены, а теперь мы скованны нашими стенами, которые будут защищать наши деньги, когда кончатся наконечники стрел, и государь отдаст приказ собрать все деньги. Это будет великолепно - медь, серебро, золото - мы, наконец, узнаем, зачем нужны деньги, цену им, их настоящую цену - жизни наши и жизни наших врагов; мы будем расплачиваться. За ошибку жрецов, или - но об этом знаю только я - за нашу ошибку, ведь это мы доверились им, а они... Они всё знали - и не предупредили нас. Игра высших. Мы - всего лишь "жертва, угодная Богу". Мы Ему угодны. Ему угоден я. Моё бездыханное обезображенное тело угодно Ему, а меня Он не спросил. Впрочем, Он прав, ведь если бы Он спрашивал каждого: "Чего угодно?", - тогда не Он был бы хозяином, а мы, всё перевернулось бы. А так - да, так всё правильно. Всё правильно!
– убивайте нас, насилуйте, берите наши дома - всё правильно! Спасибо, Господи. Ты не будешь плакать. И я не буду плакать. Я не буду плакать, потому что мёртв, а Ты не будешь плакать, потому что жив. Многое отдал бы каждый из нас, чтобы остаться в живых, - отдал бы все свои слёзы на всю жизнь вперёд, и когда остался бы жив - не плакал. Как Ты. Спасибо, Господи, что Ты есть. Твои слуги - жрецы - тоже не плачут. Они уйдут. Уйдут, взяв с собой государя. Будет ли плакать он? Вот вопрос вопросов. Будет ли плакать он, слушая на чужбине рассказы странников и очевидцев о том, что с нами было? Или наш Город - лишь эпизод в череде его городов? Плакал ли он, покидая свой? Горько ли ему было оставлять город своей первой любви, уходя непонятно куда и непонятно зачем? Интересно, что есть наш государь? Согласится ли он уйти? И для чего нужно больше мужества?
– для того, чтобы уйти или для того, чтобы остаться? Да, это вопрос вопросов. Жрецам не нужно мужества - они служат Ему, а не нам, и Его воля - это отпущение их совести. Впрочем, так устроен весь мир - воля хозяина - отпущение совести раба. Но тогда зачем вообще нужна совесть? Я, раб Твой, Господи, спрашиваю Тебя: зачем Ты дал мне совесть, если Твоя воля превыше моей совести? Если Ты можешь её в любой момент отменить? Если её могут отменить Твои слуги? Я не могу поверить, просто не смогу, что у государя нет совести. Не могу, потому что я видел дела его. И Ты сейчас надругался над его совестью. Завтра он уйдёт по Твоему приказу - и что он будет чувствовать, кем он будет себя считать? Или - Ты его успокоишь? Что ж, это может быть, я Тебя знаю, на море Ты в самые опасные минуты одарял меня покоем, в котором росла моя решимость, я тогда был самым трезвым на корабле, трезвее даже капитана, так что мог видеть его ошибки и делать то, что должно. И точно так же Ты сейчас успокоишь государя? Прости, Господи, но Ты подлец. Не государь, а Ты. Я не буду винить государя, потому что я знаю, что Твой соблазн превыше человека. Но зачем тогда Ты создал человека? Уйдёт ли государь? Останется ли? И сколько ему потребуется мужества на это, на то, что он выберет? Не хотел бы я оказаться в его шкуре сейчас. Ни сейчас, никогда. Потому что я не хочу иметь дело с Твоими слугами, для которых быть мужчиной - значит не выбирать, а отдавать выбор и уступать соблазну чужого выбора. Я понимаю, что сейчас - минута моей слабости, но я чувствую, что это и минута моей наивысшей решимости. Или Ты просто уходишь от человека, когда надо дать ему возможность быть человеком? Может быть, может быть. Увидеть, что есть человек, - для этого нужно просто предоставить его себе. И тогда Ты бросаешь раба. Хорошо, я о себе не плачу - брось меня! но при чём здесь остальные? при чём здесь Город? Раздели нас - меня налево, а их направо, и сделай с каждым то, что хочешь. Почему Твои счёты со мной должны касаться других? Или я тут ни при чём? И Ты собрал нас в Город, чтобы разом со всеми покончить? Тогда нам просто нужно сдать Город, чтобы обмануть Тебя. Потом - лови всех поодиночке. Да, это был бы выход. Но - что есть правда? Как узнать Твои мысли? Кто знает Твои мысли, тот сможет избежать Тебя. И именно это я сейчас и пытаюсь сделать.

Как вырвать Город из Твоих пут? ...Пути Господни неисповедимы... Я знаю, что наши мысли подотчётны, но мне сейчас плевать на это, потому что здесь, вокруг меня, лежит Город, брошенный государем, которого привёл Ты. Привёл - Ты. И вошёл сюда вместе с ним. А теперь... Ха-ха-ха-ха! Мне кажется, что я схожу с ума. Я схожу с ума, и я знаю, почему - потому что Ты, Господи, сумасшедший. Это единственный расклад, который всё объясняет, вообще всё. И...кажется, я прав; Я нашёл этот ключ. Смогу ли я им воспользоваться? И ещё - это решает проблему Дьявола. Дьявол - лишний, когда есть Бог. В самом деле, зачем нужен Дьявол, когда Ты можешь Его легко сымитировать, а значит, и заменить? Просто у Тебя есть две руки, как у каждого из нас (по образу и подобию). Вот Он, Дьявол. Да, это решает проблему Дьявола, но не решает проблему двух рук. Ты осуждаешь двурушничество, и Ты же... А может, потому Ты и осуждаешь, чтобы никто не догадался? Хотя, нет. Жрецы знают, и они - такие же. Если найдётся разум, вмещающий Тебя, то он...он должен быть безумен. Не это ли разгадка всех сумасшедших? Мы должны их собирать, холить и лелеять, беречь и добиваться хоть слова истины, а мы, наоборот, уничтожаем их и бежим, где не можем уничтожить, и они умирают без пищи. Они умирают без нас. Как, возможно, умер бы Ты, если бы мы Тебя бежали. Мы - просто Твоё спасение, и считаем, что Ты - спасение наше. Почему считаем так?
– потому что это нам сказали жрецы. Посредники. Посредине. Посредством. И если мы избавимся от них, то...Тебя не станет, а когда не станет Тебя, не станет и нас. Заманчиво. Завтра государь передаст мне власть, и жрецы уйдут вместе с ним. А с ними уйдёшь и Ты. Ты мог бы остаться, ради государя, но они умны и выманили его жизнь у меня (для этого надо было иметь дьявольский ум - не изощрённый, а именно дьявольский). И это значит, что мы остаёмся одни. Это одна часть того, что я назвал заманчивым. Сбудется ли вторая? Наверное, да, иначе бы Ты не уходил отсюда. Я не хочу клясться, но я сделаю всё, чтобы вторая часть не сбылась. И я клянусь, что если это произойдёт, то Тебе придётся подвинуться, ибо я им завещаю (или велю) выбрать другого Бога - одного из них, достойнейшего. Наш Бог будет с того времени выбираем нами, и у него будет одна рука, одна, как символ всего святого, что есть в этом мире, мире, оставленном Богом. Город, услышь меня! Город, ты можешь стать Городом Богов, сейчас - скотов, выродков и трусов. Потрудимся для этого, вы, отбросы. Он бросил вас, вы - отбросы. Я приму вас, но за это я потребую от вас стать Богами. И у вас нет иного выхода - либо прав Он, либо - я. Он обещает разделить вас по трудам вашим, я же обещаю не разделить вас, а сделать из вас Единого. Выбирайте. А пока, завтра, выбор - за мной. Может быть, я ещё испугаюсь. Ждите. Спите. Жрите. Сношайтесь. У вас ещё один день. Проведите его с пользой.

Жрец не обманул меня. Он пришёл утром. Я его впустил. Он осмотрелся и сказал:

– Миска, амфора, блюдо, ложка, чаша...и больше - ничего?

– Книги, - ответил я.

– Ты живёшь слишком просто.

– Мне много не надо.

– Хорошо. Пойдём.

Я шёл рядом с ним. Я смотрел по сторонам, и мне было непонятно, что происходит. Все вроде как жили, и я - вроде как, а где-то сиял алмаз, и его сияние всё крепче сжимало моё сердце.

Стража пропустила нас без единого слова. Зала была полна. Сквозь толпу придворных жрец провёл меня во внутренние покои. Там был государь. Он поднялся нам навстречу.

– Ты ведь - Трой?
– спросил он.

– Да. Так меня зовут обычно.

– Обычно? У тебя что - другое имя?

– У всех у нас другие имена. Только мы их не знаем.

Государь посмотрел на жреца, и тот молча кивнул.

– Вот как. Я благодарю тебя, Трой. Ты остаёшься. Хотел бы остаться я, но...но...

– Не надо ничего объяснять, - спокойно сказал жрец.
– Он всё знает.

– Ну, что ж. Тогда - пойдёмте.

– Да, время дорого, - поддержал жрец.

– Авар, - окликнул государь, - позови всех слуг.

Тёмного цвета человек тут же скрылся за дверью. Через семь-восемь минут покои были полны людей.

– Это ваш новый государь, - сказал государь.
– Его зовут Трой, но если он услышит, как вы его называете по имени, он снесёт вам головы. Вы всё поняли?

– Всё. Всё, государь, - они поклонились и смотрели на меня.

– Пора, - сказал жрец.

Государь, за ним я, за мной - жрец - мы прошли в залу. Государь подошёл к трону, в его руке был посох.

– Я обещал представить вам нового государя. Вот он.
– Он положил руку мне на плечо.
– Его зовут Трой. Пошлите гонцов сказать всем. А сейчас...храм передаст ему Посох власти.

Государь протянул руку и поставил посох перед собой. Подошедший жрец взял посох и передал мне.

– Ударь им, - тихо сказал он, - традиция, -

и я легко стукнул посохом о землю. Тотчас все пали на колени и упёрлись лбом в пол. Я чуть не рассмеялся, но жрец строго посмотрел на меня, и я сдержался.

– Всё, - тихо сказал государь.

– Прощай, - сказал мне жрец.
– Этой ночью мы уйдём.

Они вышли.

Они действительно ушли этой ночью, тихо, как воры. Кто их пропустил и выпустил, и как они прошли через их лагерь, - этого я не знал, видно, кроме меня, здесь была ещё какая-то власть, знать о которой мне было не положено. Но это меня не волновало. Прошло два дня. По городу поползли слухи, что храм пуст, а старого государя нет - то ли его убили, то ли он ушёл на корабле. Тогда я приказал созвать народ. Всё было сделано быстро и без суеты. Только солдаты на стенах остались на своих местах. Я вышел на ступени дворца. Толпа стояла тихо.

– Слушайте меня, люди. Государь ушёл. И ушли жрецы. Это они забрали его с собой. Храм пуст. Бог оставил нас. Мы - свободны. Свободны от Бога. Понимаете? Мы - свободны! Но чтобы быть свободными, надо сначала - быть, а потом уже - свободными. Если мы будем, если мы выживем, то нам можно всё, ибо Он ушёл, и отдал нам нашу землю. Если мы отстоим её, то уже никого сюда не впустим хозяином - ни Бога, ни Дьявола, ни жрецов. Мы сами будем Богом, а если вы захотите - будем Дьяволом. Вам решать, кем вы будете. И вам не надо будет бояться Последнего Суда, ибо судит Он, а Он - ушёл, и уже не имеет здесь части. Вам. Можно. Будет. Всё. Всё. Вы будете - Бог. Хотите вы этого?