В отражении бытия
Шрифт:
– Хайль Отто! – Раздается в динамиках.
Это вызывает во мне не здоровый смех. Спасают официантки – и я заедаю эмоциональный экстаз команды корабля морепродуктами.
Остальная компания прохладна к принесенным блюдам и напиткам. Хельга, найдя знакомую среди присутствующих, перемещается за ее столик на «разговор старых подруг». За нашим столом скука: я Отто и итальянец манерно ковыряющийся вилкой в салате. Перехожу к мороженому с заморскими фруктами и алкогольными добавками. Отто болтающий коньяком в бокале цедя его как гурман, бросает взгляд на болтающую Хельгу.
– Женщины… Им лишь бы помолоть языком!
– Ты сейчас
– Спасибо, твоя критика достойна любой похвалы.
– Не юродствуй, это от души. – Киваю в сторону женщины Отто: – Не связывает руки? Я не о постельных играх сейчас….
– Иногда… – Отто тяжело вздыхает всеми внутрисемейными проблемами. – Когда тонким женским чутьем ощущает опасность в моих делах. Становиться тираном… Но это составная семейной целостности, это неизбежно. Как у тебя с этим?
– Я тоже считаю, что без них никуда… – отстраняюсь от вида принесённого осьминога. – Но иногда я просто ненавижу Сани, за ее длинный вездесущий нос!
– От любви до ненависти… – Отто оживляется, проявляя заботу. – Хочешь – позвони, предупреди, что задержишься.
– Не надо! Это как дипломатия – пауза и бездействия порой эффективней любых активных действий.
– Каждому свое….
– Слушай, – Меняю тему и позу за столом, – люди, находящиеся здесь – молодежь на улицах города…, так слепо верят в тебя. В чем секрет?
Отто переглядывается с Генрихом.
– Многие из них только здесь обретают то, что искали: работу дом, возможность получить образование, кто-то находит спутника жизни. Саму жизнь, а не существование порою жалкое и ничтожное. – Пауза, глоток коньяка. – Но первое условие: беспрекословная дисциплина и исполнение того, что от них требуется. Там, за забором ими манипулировали лишали зарплат, рабочих мест, вышвыривая на улицу без каких-либо объяснений. Они приходят, отчаявшись к нам и их принимают. Для кого-то это единственное место где к ним относятся по-человечески, и здесь никогда с этими людьми не произойдет то, что происходило с ними в том мире. За их безбедное счастливое существование борются. Ни один – слышишь, ни один – не разочаровался в том, что попал к нам. В наш мир….
– И никто не догадывается, об истинных целях их руководства? Какова политика? Никто не слышат отголосков истории… К чему такое количество солдат, оружия техники? И вообще, к чему может привести их с виду мирный труд? Ведь деньги с оборота любой продукции идут на поддержание основной докторины?
– А этого никто и не скрывает… – Отто пожимает плечами, – Другое дело насколько это их волнует? – Взяв бокал он поднятым подбородком обводит посетителей на палубах лодки. – Подумай сам: что для них ближе, нищета болезни голод спрятанные за лживыми общениями либералов, или спокойствие достаток, уверенность в завтрашнем дне в обществе крайних радикалов, меняющих(!) – Отто поднимает бокал выше, – на данном этапе, кардинально меняющих свои взгляды?
– Это скорее была риторика…– я наливаю себе коньяк «тостирую»: – Давай выпьем за безоблачное будущее вашего общества!
– Давай, но ты же… не пьешь? – Отто снова переглядывается со своим помощником.
– Иногда…, чтобы лучше понять собеседника, пью тот же напиток, что и он....
Лампы освещения,
Пространство лодки заполняет ритмичная танцевальная музыка. Динамичный и красивый танец таит в себе подтекст.
Движение девушек возле ушей друг друга подразумевает шепот. Ошеломляющий ветер отстраняет их друг от друга. Выражение коварства одной и невинность девочки, собирающей в поле цветы другой. Порхая среди соцветий вместе с бабочками, в реале – в танце невинная «теряет» одежду. Под взглядом коварной подруги. Которая на блаженство меняет «маску» вероломного коварства. «Невинность» словно прозревает. Выражая бурю гнева, сама срывает одежду с оппонентки. Музыка подобна грому. «Коварная» почти нага, полное отсутствие коварства в ней, стыд на лице. «Благая» видя жалкий облик подруги опомнившись с ликом милосердия спускается к ней в ритме танца, сама раздеваясь до конца. Прижавшись к павшей и сгоравшей от стыда. Сверху укрывая, на обнаженных девушек ложится покрывалом флаг с нацисткой символикой. Замирает музыка. Финал! Погасший шар поднимается вверх.
Бурные овации присутствующих на борту.
– Неплохо, да? – Хельга незаметно для нас вернулась за наш столик.
– Эти девочки немы… – Ноты грусти слышны в голосе Отто. – Профессиональные танцовщицы. Если б ты знал, откуда мы их вытащили. Кстати они русские… оказавшись на чужбине, попали в ужасное положение… Девочки благодарны нам.
– Русские? – удивляюсь я.– А как же основные направления идеологии?
– Во многих правилах есть исключения… – Отто хмурится моему непониманию, – да и не тот случай. Мы их вырвали буквально из ада.
Вышедших из глубины отсеков танцовщиц луч света провожает в темноте. Девушки подходят к нам. Теплые приветствия: пожатие рук Отто объятие Хельги. Лица девушек милы, униформа с короткими юбками абсолютно не портит их. На одной военно-морская фуражка, голову другой покрывает пилотка. Преданность в глазах, а в руках цветы для высокопоставленной пары. Хельга шепчет что-то на ухо девушек вызывая улыбки на их лицах.
Танцовщицы удаляясь просят публику поддержать очередным приветствием Отто и его спутников. Рукоплескания и восхваляющие крики не заставляют себя ждать.
Первые ноты музыки, обильно «сдобренные» электроникой заглушают эмоциональные выражения «идолопоклонничества».
Медленно зажигается неон, подчеркивающий механические элементы субмарины. Лодка дрожа вибрирует, создаётся эффект работы корабля на боевом дежурстве. Темп музыки то нарастает, то замедляется. Среди звуков инструментов слышится ритм сердцебиения. Сигналы бортовой электроники, эхоловов…
Лодка «проваливается» в бездну морской пучины. Загорается свет в рубке освещая перископ, взвывает сирена. Слышен гул напрягающихся дизелей машинного отсека. Посетители замирают, по инерции вжимаясь в стулья. В лазерных проекциях узнаваемы фигуры подводников, бегущих по тревоге к боевым постам. Сигнал аппаратуры, определяющей положение противника и классифицирующей боевую цель.