В ожидании рассвета
Шрифт:
— Чарун вернулся.
— Кто такой?
— Тот, кто меня учил.
Адара направилась в пещеру, жестом приказав брату следовать за собой.
Чарун был ужасно грязен и лохмат. Лишь когда Алфар пригляделся, то заметил серые, пуговками блестящие за длинными бурыми космами глаза и сильные руки, сжимающие камень странной обработки. Во что тот был одет, Алфар так и не понял — настолько истрепалось его одеяние.
— Это брат мой, Алфар, — громко произнесла Адара, как будто предупреждая какое-то действие. Бродяга пробормотал что-то,
— А это — Чарун.
— Это такое имя? — спросил Алфар.
— У меня нет имени, — рявкнул бродяга. Искра отлетела от его камня и ударилась о землю, произведя крошечный сноп других искр.
— Значит, вы земной маг?
— Я не знаю, что такое «маг»! Я — Чарун!
Адара схватила брата за руку, опережая следующий глупый вопрос.
— Я уже тебе говорила, что их магия очень примитивна, даже не знаю, можно ли называть это магией. Но мне удалось выучить пару трюков и превзойти учителя, — добавила она не без хвастовства.
— Это удивляет меня, — тихо, но очень чётко сказал Чарун.
— Да?
— Я подозреваю, что в тебя вселился бес. Глаза-то у тебя странные…
Алфар засмеялся.
— Бесы не могут вселяться! Они же всё время плотные! Вот уркюли другое дело…
Бродяга встал и грозно сверкнул глазами.
— Хочешь сказать, знаешь о бесах больше чем я? Может, ты и есть бес?
— С чего ты взял?
— Сейчас мы проверим, проверим, — злорадно протянул Чарун, он что-то поднял с пола пещеры и бросил Алфару. — Держи!
Тот поймал камень. Скверно огранённый, украшенный почти первобытным рисунком амулет.
— И?
Ночной гость казался обескураженным. Он с угнетённой миной выхватил камень из алфаровых рук и буркнул:
— Говорят, главные бесы могут брать тотем голыми руками.
— О, всю жизнь я был кшатри, теперь же меня произвели в бесы, причём главные! Кто у нас там главный бес, Адара?
— Гардакар?
— Нет, Гардакар главный над всеми демонами, а у бесов…
— Какая разница! Чарун, ты же видишь, что мой брат не бес? Ну что ты молчишь?
— Не знаю, что думать. Ты никогда не говорила, что у тебя брат есть!
— Не говорила, и что?
— Может, прогуляемся? — предложил Алфар, которому хотелось смотреть на деревья и цветы, а не голые стены пещеры.
— Ночью? — насторожился Чарун.
— Почему бы и нет, — Адара взяла своего учителя за руку и потащила на выход, пока тот снова не стал подозревать её брата в одержимости.
Они пришли к спокойному пруду, покрытому ряской. Поверхность его причудливо мерцала, отбрасывая блики на деревья, неплотным кольцом окружавшие водное зеркало.
— Волшебно! — проговорил Алфар, усаживаясь на берегу. — Так что, изгнание бесов из моего хрупкого тела отменяется?
— У меня и без тебя делов накопилось, — отозвался Чарун. —
И он многозначительно посмотрел на Алфара. Тот мгновенно вспыхнул ненавистью.
— Если ты такой правильный, то что же сидишь, грязный и оборванный, в пещере?
Бродяга хмыкнул, давая понять, что драться он не собирается, это будто бы ниже его достоинства. Адара, предусмотрительно севшая между ними, впилась когтями в запястье брата, и Алфар умолк.
— Чарун из тех, кого называют оборотнями. Ему нельзя появляться в местных деревнях, а отсюда он уйти не может, так как черпает силу для чар из этого озера.
— Значит, нам всем грозит опасность? — обрадовался кшатри. Адара нахмурилась, подумав, что тот нашёл причину спровадить бродягу, но сразу же улыбнулась, догадавшись, что в её братце взыграл авантюризм, и сказала:
— Сейчас — нет, только в дни, когда ночное светило круглое.
— И что же происходит в эти дни?
— Точнее, ночи, — неожиданно произнёс Чарун. — Я становлюсь силён и ловок, как волк. И как волк, вою на луну, охочусь на людей… Если найду — перегрызаю глотку.
— Что такое волк? — спросил Алфар шёпотом у сестры.
— Животное.
— Это заразно? — этот вопрос бывший кшатри адресовал уже оборотню.
— Завтра посмотрим, — усмехнулся тот. — Если проснёшься, не обросши шерстью, значит, не заразно.
— Так ты скрываешь шерсть под своей смешной одеждой! И что, это никак не лечится?
— Может, лечится, только не знаю, как. Я в последнее время думаю, что это не болезнь, а дар, посланный мне Врохом, ведь я приобретаю нечеловеческую силу в такие ночи.
Алфар захотел сострить на тему «нечеловеческой» силы, но решил спросить только, кто такой Врох.
— Бог, которому я служу. Ношу с собой его тотем.
— Камень, которым ты меня проверял?
— Да.
Адара расслабилась, увидев, что никто драться больше не собирается. Вдруг Чарун зашипел, знаком приказывая молчать и слушать. Брат с сестрой притихли. Оборотень пополз на четвереньках к воде, остальные последовали за ним. Минуту они напряжённо вглядывались в сонную воду.
— Ничего не вижу, — растерялся Алфар. На поверхности пруда не было даже их отражения, но Адару и Чаруна это ничуть не смущало.
— Ты не смотри, а слушай! — одёрнул его Чарун.
Но вот в воде появилось отражение. Лица, взирающие с той стороны пруда, были им незнакомы; их обладатели переговаривались о чём-то, слова было не разобрать, но звуки становились всё ясней и ясней, наконец, с той стороны донёсся отчётливый, но очень быстрый возглас «Земляне!»
Они взирали друг на друга из разных миров. Адара нарушила затянувшуюся паузу.
— Кто вы такие?
Очень быстрые слова на той стороне, кажется, те о чём-то спорили. Один из них вдруг довольно внятно произнёс: