В ожидании рассвета
Шрифт:
— Тебе кажется или ты уверена?
— Уверена, что кажется…
— Пойдём, проверим.
Переулок оказался мелким закутком. Путь дальше преграждал кривой забор, над которым болталась верёвка с мокрыми тряпками. Тупик со обеих сторон ограничивали чёрные плиты стен. Фарлайт повернулся к волшебнице.
— И где же он? Испарился? Взлетел?
Нефрона только пожала плечами.
— Эй, вы! Чего так долго копаетесь? — послышался знакомый голос откуда-то сверху. Маги подняли головы. Стена справа от них не была сплошной плитой,
— Ты не мог показывать нам путь, как все нормальные провожатые, вместо того, чтобы бежать вперёд, как баран, выбравшийся из загона? — адресовал ему Фарлайт. Он поднял забор в воздух, пропустил спутницу вперёд, прошёл сам — и тут же забыл об ограде. Та рухнула на землю грудой досок.
Ирмитзинэ снова сидела в зеркальной комнате. На этот раз в зеркале напротив отражался Нельжиа Приятный, триданский судья. Он возлежал в халате на алых бархатных подушках, покуривая кальян и выпуская в воздух причудливые кольца дыма. Вся его комната уже была в дыму, стены за его спиной даже не было видно.
— Смотри, — говорил он, указывая на кольцо. То приняло форму головы с рогами.
Ирмитзинэ быстро начертила на зеркале знак, и голова мгновенно распалась на мелкие клубы дыма.
— Я так не играю, — протянул тридан.
— Время игр давно прошло, — сказала Ирмитзинэ. — Тебе скоро стукнет пять тысяч, а ты всё ещё как ребёнок.
— Скоро! У тебя всё скоро! Ещё лет пятьсот… дожить бы. Как там наш мститель?
— Рыцарьки уже добрались до своего покровителя и пожаловались, так что мага скоро будем судить.
— Я так и думал.
— Жди с минуты на минуту телепатию от Норшала. Будет нас просвещать, что есть такой плохой-сякой паренёк-магик. Ты уж, будь добр, искренне удивись. Я-то не смогу, как-никак, уже презентовала его на собрании.
— И зачем ты это сделала?
— Чтобы потомпродемонстрировать миру, что мы…не монополисты Силы. Что можно честно трудиться, чтобы стать великим.
Тридан усмехнулся, затянулся и снова выпустил дым. На этот раз он принял форму, подозрительно напоминающую Фарлайта, и так и застыл осязаемым облаком над курильщиком.
— Ну а сейчас нам что делать, если они решили инициировать суд?
— Ты и я проголосуем, что невиновен. Норшал и Гардакар — что виновен. Остаётся Раутур, — сказала смортка.
— Его я возьму на себя. Примет нашу сторону.
— Ты уж постарайся.
Ирмитзинэ снова коснулась зеркала, и Нельжиа в отражении сменился на неё саму. В последний момент она успела заметить, как дымная фигура Фарлайта растворилась в воздухе.
Нефрона в последний раз посмотрелась в зеркало.
— Спасибо за гостеприимство, но…
— Кому это — нам? — удивился маг. — Ты остаёшься. Мирт, ты ведь не будешь против, если Нефрона поживёт у тебя в ближайшее время?
— Почту за честь, — польщённо протянул тридан.
— Я не понимаю, почему я должна жить здесь? А ты где будешь жить?
— Вопрос не в том, где я буду жить, а в том, буду ли я жить вообще, — пробормотал Фарлайт.
— Повтори, я, кажется, неправильно расслышала…
— Не говори постоянно «кажется», ты всё всегда правильно понимаешь. Возьми эту бумагу.
Девушка развернула конверт и, прочитав только первую строку, разразилась рыданиями.
— Не уходи… Я знала, я знала… Не уходи, даже если это очень важно!
Мирт тактично оставил их одних, но приложил ухо к стене в соседней комнате.
— Назови мне причину, которая может меня остановить.
— Ты умрёшь, как предсказывала Вронагерна!
— Умрёт только тело. Моя энергия вернётся туда, где ей и следует быть, в объятиях всеобщей матери.
— Твоя смерть будет бессмысленной. Судьи будут продолжать своё оскверняющее правление над Тьмой.
— Тьма будет помогать мне, она не допустит этого. Твои смешные аргументы закончились?
— Нет…
— Ну?
Нефрона бросилась на Фарлайта с объятиями, бессвязно что-то бормоча.
— Говори чётче! — сказал маг.
— Я тебя люблю!
— Я знаю.
— Люблю, не как брата!
Фарлайт испуганно оттолкнул её от себя и быстро вышел из квартиры Мирта.
— Бездушный… слепой… все эти годы… разве он не замечал… — всхлипывала Нефрона. Мирт вернулся в гостиную. Его руки дрожали, на этот раз он не смог их унять — да даже и не пытался.
— Признайся, то, что ты ощущаешь — не любовь? — холодно произнёс он. — Хотя бы потому, что мы не можем любить как-то особо, как люди. Мне думается, что я тоже тебя люблю, но когда я смотрю на свои чувства скептически, то понимаю, что это не любовь вовсе, а смесь уважения, симпатии и привязанности.
Нефрона подняла на него заплаканные глаза. А Мирт не успокаивался.
— Да, с местом жительства тебе не повезло. Ингвилия! Из мужиков одни маги и сморты, всем известно: они страшные, что последний бес. А Фарлайт оказался на рожу более-менее терпимый, хоть и жирный. Вот ты и «влюбилась», да?
— Не смей так со мной говорить…
— Да ещё и все родственники погибли, а ты добрая и мягкая, так хотелось положиться на кого-то в горестные минуты одиночества… А ты не думала, что твой миленький их всех и взорвал? Ты помнишь, как он говорил о своей семье? «Мрази»! У него же мотив!
— Замолчи! Замолчи! — вскричала Нефрона. Она набросилась на Мирта с кулаками. Тот не сопротивлялся, и девушка повалила его, замахнулась, но, в последний момент опомнившись, отпрянула назад, к окну.
— Что ты вообще понимаешь в моём внутреннем мире?