В ожидании рассвета
Шрифт:
Ещё можно спровоцировать на убийство своих собратьев. Они на это способны, даже зная, что обрекают тех на перерождение в телах бесправных: Фарлайт только что сам в том убедился. Пока другие фраоки бегали вокруг, разбираясь с источником, бывший маг проигрывал в своей голове диалог:
Фарлайт: Неуважаемый собрат!
Ламаш: Чего тебе, жирдяй?
Фарлайт: Я твою мать имел в таких и в этих позах.
Ламаш:
Фарлайт: Ты шлюхи сын!
Ламаш: Я сын, в себе собравший силу ста отцов.
Фарлайт:…
Ламаш: Лесть слишком неприкрыта; всё ж, спасибо.
— Где Каинах? — вдруг спросил кто-то, вырвав Фарлайта из раздумий.
— Он должен был добраться сюда сам… Подождём?
— Чего ждать? У Каинаха было четыре с лишним тысячи лет, чтобы сюда добраться, — заметил Ламаш.
— Он мог проспать. Перепутать день… час…
— Год, десятилетие, — продолжил Ламаш. — Слетаю за ним… раз уж энергии у нас всё равно выше лаитормской крыши.
Фраок исчез в одной портальной воронке, и через минуту появился в другой, метром правее.
— Каинаха там нет, — сказал он, растерянный.
— Значит, он не проспал, а проснулся раньше.
— Или земные человеки всё-таки нашли его и вытащили на свет.
Фарлайт отметил в голосе Ламаша плохо скрываемую радость и счёл своим долгом испортить злобному собрату праздник души.
— И кто будет отдавать приказ судье Норшалу, если величайший менталист вышел из игры? — спросил он.
По Ламашу было видно, что об этом он как раз и не подумал, причём уже второй раз.
— Может, Ишзидаль?
Но названный фраок только покачал головой.
— Я даже не рискну лезть судье в голову.
— Чш-ш-ш! — вдруг встрепенулся Ламаш, и накрыл всех фраоков завесой.
В подвал вошёл кшатри в полном боевом облачении. Обошёл кругом источник, постучал древком пики по полу, вслушиваясь в эхо. Достал флягу, отхлебнул.
«Стережёт источник», — услышал Фарлайт мысль Ламаша, и затем фраока, которого он называл Ишзидалем:
«Женщина. Пьёт криалин. Седьмой… нет, восьмой ранг! Она как мы».
«Я её знаю. Это Адара», — подумал Фарлайт так, чтобы другие фраоки тоже слышали его.
Кшатри Адара резко повернулась на каблуках в ту сторону, где стояли невидимые фраоки. Воздух между ними и рыцаршей шелохнулся.
Ламаш прижал один палец к губам, другой — к виску, что означало совет не только не говорить, но и не думать слишком громко.
Фарлайт сделал шаг вперёд, за границу завесы. Ламаш дёрнулся, потянувшись к младшему собрату, чтобы остановить его, но только царапнул когтями по крылу. Поздно — фраок открылся Адаре, и та перехватила пику двумя руками, ринувшись на него. Фарлайт взмахнул крыльями, чтобы взмыть в воздух, но он, мало того, что устал после бойни, так ещё и сам по себе был слишком грузен и медлителен, так что Адара пробила демону крыло — и тут же отпрянула назад, выискивая
Фарлайт, так и не осиливший подъём в воздух, поднял руки.
— Я к тебе с добром.
— «Демон» и «добро» — понятия противоположные, — сказала Адара, всё же, снизошедшая до переговоров с нарушителем.
— Я не всегда был демоном. Меня таким сделал Гардакар… Я бывший маг. Я даже работал в этом суде.
— Ложь.
— Ты должна меня помнить. Портальное зеркало… Ты была в лесу с братом и землянином, говорила со мной… Я подсказал, как попасть назад, во Тьму.
— Точно, я тебя вспомнила, — проговорила Адара. — Но это всё равно ничего не меняет. Ты теперь демон, а не работник нашего суда. Тебе здесь быть нельзя. Уходи… пока я разрешаю.
— Где твой брат, Адара?
— Который?
— Который младший.
— Его казнили за измену. И я не хочу, чтобы меня постигла та же участь… так что давай уходи сам, пока кто-нибудь не увидел наш разговор.
— Может, твой брат и изменник по закону, но не по морали.
— Неважно. Он был бунтарь, я нет. Уходи! Третье предупреждение — последнее!
— Ты первая сбежала на землю, разве это не бунт?
— Я была глупой.
— Ты была доброй, Адара… К землянам, к брату. Что с тобой стало?
— Я…
Вдруг глаза её расширились, она отшатнулась назад, выставив пику, но так и не успела защититься. Через мгновение она уже лежала на полу, трепыхаясь, пока трое фраоков стояли у изголовья Адары, удерживая магией на полу, а Ламаш стягивал с неё перчатки, чтобы добраться до голой кожи.
— Что вы наделали?! — только и смог вымолвить Фарлайт. — Я и так почти убедил её…
— Лишний свидетель. А ты молодец, хорошо заболтал.
— Она могла принять нашу сторону…
— Уже поздно. Тем более мы поняли, что она не как мы, а слабее.
— Она однажды отрекалась от Тьмы, выбрав жизнь на Земле. Это её ослабило. Плюс наркотик, — предположил Фарлайт, бессильно глядя, как Ламаш выпускает из Адары прозрачную кровь, тут же направляя её в бушующий источник. Отсветы от источника играли на его лице, делая ещё более бледным и зловещим.
Ламаш соскочил с тела, дав знак братьям отступить. Адара поднялась на ноги, но как-то неловко. Ламаш шевельнул пальцами, и рыцарша сделала шаг, затем другой.
— Марионетка? — спросил Фарлайт, и новоявленный кукловод кивнул. — А как ты…
— Физически, не ментально.
И Ламаш покружил указательным пальцем, заставив Адару завертеться вокруг своей оси в пьяном танце.
— А если сейчас раздавить твой палец камнем, что произойдёт с рыцаршей?
— Что за вопросы?
— Интерес исследователя.
— Тьфу. Лучше молчи… Ишзидаль, смотри её глазами и показывай нам.
И Фарлайт увидел всех фраоков со стороны, подтянутых, стройных. Один разительно отличался — полный, как бочонок; неужели это он?
Взгляд Адары направился к выходу из подвала. Она сделала ещё несколько шагов, каждый следующий становился всё более уверенным.