В парализованном свете. 1979—1984
Шрифт:
Прабабушка Тоника из рода итальянских маркизов и его официальный прадедушка — генерал.
Портрет счастливой семейной пары.
Щелк!
Молодая жена прадедушки Тоника с молодым дедушкой Платона.
Анонимное письмо.
Тайно сделанная фотография. Щелк!
Распятие дедушки Антона на кресте супружеского ложа во искупление чьих-то грехов.
Гравюра на меди…
Триумф его бабушки по отцовской линии с известным в свое время поэтом, сыном еще более известного поэта, правнуком классика мировой литературы.
Ряд литературных посвящений…
Любовь в лодке, качающейся на волнах. Выкрашенные в голубой цвет
Предки. Потомки. Предки предков и потомки потомков. Невиданные смешения. Немыслимые скрещения. Солдат и крестьянка. Сумасшедший помещик и посудомойка. Граф и княгиня. Грузинская княжна и астраханский хан. Сутенер и учительница. Домохозяйка и вор. «Play» — «Stop». «Play» — «Stop»…
Александр Григорьевич возвращает на экран дисплея молодую прабабушку Тоника, прабабушку-байстрючку[69], на чьем родовом гербе — полоса бастардов[70]. Александр Григорьевич сравнивает портрет ее сына с портретами отца Платона — воинствующего идеалиста и дедушки Тоника — убежденного материалиста. На экране дисплея картины радости любви, а также любви-муки, любви-свободы, любви-рабства… На глазах оператора машины происходит наращивание слоев, усиление и ослабление наследственных признаков. Бушуют страсти, штампуются генетические матрицы, создается человеческий материал, основа будущего, неведомого пока. Причины проясняются. Обстоятельства уточняются. Природа творит. Ей нет дела до чистоты Каналов Связи. Природа изнемогает под напором взыгравшей в ней чувственности. Природа напоминает олигофрена с бессмысленно остановившимся взглядом.
«Play» — «Stop». «Play» — «Stop».
Некто, весьма похожий на Тоника со спины: сцена в будуаре итальянской маркизы. Некто, похожий на Платона в профиль: тискает суфражистку. Некто, похожий на Антона анфас — нецензурный сюжет.
Александр Григорьевич извлекает из картотеки новые карточки.
«Кустов Антон Николаевич, образование высшее, доктор наук, более ста научных публикаций и изобретений, в том числе патенты за рубежом, один из ведущих специалистов в области клонирования и гиперклонирования. Женат. В быту ведет себя правильно…»
«Усов Платон Николаевич, образование незаконченное высшее, писатель, автор более тридцати книг стихов и прозы, многие произведения переведены на другие языки. Вдов. В быту ведет себя правильно…»
«Тоник, образование среднее, Участник международного конкурса светотехников-звукооператоров. Холост. В быту ведет себя правильно…»
В деле Кустовых многое становится понятным. Обнаруживаются скрытые источники разряжения Времени. Места наиболее сильных засорений Каналов Связи. Причины страданий и конфликтов, в которых сами конфликтующие далеко не всегда повинны.
Остается вызвать их всех, предъявить обвинение, объявить приговор, привести в исполнение. Отсечь лишнее. Отделить и очистить. Оздоровить. Провести, что называется, extension for prevention — cleaning-up[71].
Александр Григорьевич смотрит на часы. Стрелки показывают непонятное время. Жидкие кристаллы высвечивают непонятные цифры.
Александр Григорьевич выпрямляется в рабочем кресле. Он готов выполнить свой долг до конца. Во имя счастья будущего человечества. Во имя процветания Центра
52
Суд идет!
Он идет уже целый год или даже несколько тысячелетий. От маленькой двери в стене — до возвышения, постамента, подиума, целиком занятого длинным столом и тремя креслами с узкими высокими спинками, похожими на стрельчатые окна готического собора Матьяша. Они высятся как изваяния идолов, как темноликие тотемы Святой инквизиции, которой предстоит вынести приговор, которая, собственно, его уже вынесла: на костер!
Всего несколько шагов отделяют маленькую дверь в стене от возвышения, а он все идет — из той маленькой двери, за которой Антон Николаевич уже был, за которой они уже оба были — он и его жена. Всего несколько шагов разделяют маленькую дверь и лобное место, где их теперь распнут, спасут, освободят навсегда.
Когда он впервые пришел сюда, комкая в руках кепку, шляпу или зимнюю шапку — во всяком случае, какой-то головной убор, молодой судья, похожий на Тоника, но только с более пышными и притом каштановыми усами подковой, молча протянул руку за документами, извлекаемыми Антоном Николаевичем по одному из туго набитого неведомо чем портфеля. Молодой судья Тоник молча читал заявление, временами взглядывая поверх темных солнцезащитных очков, и под этим изучающим, рентгеновским взглядом Кустов Антон Николаевич, образование высшее, доктор наук, смущался, ежился, нервно поскрипывал кожей пальто, трогал очки и чувствовал себя нашкодившим школьником.
— Назовите причину развода.
Антон Николаевич промямлил что-то невнятное, а потом начал долго и нудно объяснять, путаясь и смущаясь, смущаясь и путаясь. Судья предупреждающе взглянул на часы. Там, за маленькой дверью, в зрительном зале на простых деревянных скамейках дожидались своей очереди полтора десятка распаренных мужчин и женщин. Судье предстояло всех их принять.
Запутавшись окончательно, Антон Николаевич вынужденно сослался на собственноручное заявление, где причина была сформулирована предельно кратко и достаточно убедительно: выявившаяся психологическая несовместимость, но судья Тоник нетерпеливо и даже, пожалуй, раздраженно дернул плечом — в том смысле, что какая, мол, ерунда, двадцать лет совмещались, а теперь вдруг выяснилось… Несерьезно. Неубедительно. В высшей мере сомнительно. Судью интересовала истинная причина. Она и есть истинная, заверил Антон Николаевич, хотя и его самого то, что теперь выяснилось после двадцати лет совместной жизни с женой, поражало не в меньшей степени. Однако причина тем не менее была истинной и серьезной. Куда уж истиннее? Куда серьезнее?..
«Этому никто не поверит». — «Как это?» — «Так. Укажите более вескую». — «Какую?» — «Ну не знаю: другая семья. Что-то еще. Иначе вам будет отказано в иске…»
Тоник-судья ерзает в своем мягком кресле, кривит губы в циничной усмешке. А Антона Николаевича начинает трясти. Он тянется в карман за таблеткой. Тогда судья говорит: хорошо, оставьте заявление, суд рассмотрит. Явитесь такого-то числа. Повестки выписывать?
Суд рассмотрит… Какой там еще суд? Он один и есть суд. Собственной персоной. Его модная спортивная куртка, точно такая, как и у настоящего Тоника, висит на вешалке, прибитой к стене. Черный кейс с фирменной наклейкой — тут же на стуле. Дьявольская какая-то игра.