В парализованном свете. 1979—1984
Шрифт:
Будапешт в молочной дымке. Стальные, разъеденные непогодой конструкции моста вязнут в тумане, в мутном крахмальном растворе.
Они входят в неказистый подъезд. Платон Николаевич помогает даме раздеться, сдает рыжую кожаную куртку в гардероб. Раздевается сам. Переводчица причесывается перед зеркалом, раздирает щеткой спутавшиеся золотистые пряди.
По узкой лестнице они спускаются в подвал. Три официанта в белом и черном встречают их. Из-за малиновой бархатной портьеры появляется маленького роста пожилой метрдотель с прилизанными редкими волосами.
Их
Платон Николаевич плохо видит. Очки запотели. Все как в тумане. Но тут картина просветляется, и Платон Николаевич сразу узнает.
— Подпольные люди! Кхе! — севшим вдруг от волнения голосом восклицает он.
— Привет, стронцо!
— Здравствуйте, — говорит доктор Кустов.
Переводчица в растерянности. Ее прекрасные глаза мечутся по раскрасневшемуся лицу. Встреча по протоколу, а тут двое лишних — и один из них, как видно, тот, о котором говорил Платон. Интересно, который?..
— Ё-мое, мы тут с голоду помираем. Сколько можно ждать?
Антон Николаевич передвигается вдоль стола ближе к стене, освобождая место для дамы. Тоник, сидевший напротив, делает то же самое.
Появляется хозяин приема — Редактор. Редактор и его молодая сотрудница в сопровождении трех черно-белых официантов, замыкающих шествие. Плотный, сангвинического склада Редактор — большой человек на фоне измельченных предметов, образующих дальнюю перспективу зала, — приветствует сидящих за столом улыбкой банкира. Пожимает руку Переводчице. Пожимает руку Платону.
— Разрешите представить…
— Очень приятно…
Редактор представляет гостям свою сотрудницу. Переводчица переводит:
— Сотрудница отдела русской литературы…
Сотрудница улыбается. Платон говорит:
— Кхе! В общем-то мы, так сказать, знакомы…
Тоник мнется у себя в углу.
— Ирэн!.. — выдыхает он наконец, когда подходит его очередь быть представленным.
57
Вот вы и снова собрались вместе — сильнейшие представители человечества: рыцари, подлецы, импотенты, повелители, властелины и в двадцать, и в сорок, и в шестьдесят лет. И вместе с вами — ваши женщины. Догадываетесь ли вы, что думают они о вас? Вы, вечно молодые ничтожества!
Это ведь только на первый взгляд вы разные. Вы только хотите быть разными, казаться блондинами и брюнетами, людьми умными и значительными, атлетами и интеллигентами, героями и суперменами, а на самом деле все вы на одно лицо, все одним миром мазаны. И цена вам, нынешним, — ломаный грош даже в базарный день. Есть только один среди вас — действительно умный, нежный, страстный и добрый, необыкновенный и удивительный, на других совсем не похожий. Единственный, кто умеет любить, преклоняться перед женщиной, боготворить ее. Кто умеет ценить ее верность и преданность, в ком не иссякают благородство, великодушие и честь. Но где его встретить,
Каждый из вас — это только немой инструмент. Лишь женщина способна извлечь из него достойную, совершенную, божественную музыку. Всегда ли вы, больные самомнением, зараженные ленью, немощью, идеей мирового господства, помните об этом? Смирите гордыню, вернитесь к домашним очагам! Ибо, если не вернетесь и не раскаетесь, вас ждет жестокая одинокая старость и долгая мучительная смерть. Вы умрете как бездомные собаки, и некому будет даже подушку поправить, даже закрыть вам глаза.
Молите же о пощаде! На колени!
58
ТЕЛЕГРАММА
– ГЕН ШУЛЕПНИКОВУ-
ЗАПРАШИВАЕМЫЙ ВАМИ СПЕЦИАЛИСТ СПИСКАХ СОТРУДНИКОВ НАШЕГО ИНСТИТУТА НЕ ЗНАЧИТСЯ
– КЛОН ЗУЕВ-
* * *
…с прискорбием сообщает о трагической гибели жены… Светлая память… навсегда…
* * *
Сосиску вам в рот! Ва фан куло!
Тоник
(Бывший заключенный палаты № 3)
* * *
Уважаемый Платон Николаевич!
В связи с истечением срока действия издательского договора на Ваш роман о дружбе и сотрудничестве ученых социалистических стран, заявленный под названием «В ПОЛЯРИЗОВАННОМ СВЕТЕ», прошу в десятидневный срок…
59
— В общем, так, — говорит Тоник, доставая из кармана затиснутой между стулом, на котором он сидит, и стеной куртки подарок — кубик Рубика. — С кем поспорим на сотенную, что я соберу его за десять минут?
Разрушенный этой репликой разговор за столом скисает. Завязавшийся диалог между писателем Усовым и Редактором прерывается. Укоризненный взгляд Переводчицы, зацепив Тоника, соскальзывает куда-то вниз с немым осуждением. Редактор переключается на меню. Обращается с каким-то вопросом к Переводчице.
— Он спрашивает, — переводит она, — что вы будете пить? В качестве аперитива.
— В качестве чего? — настораживается Тоник.
— Ты что будешь пить? — повторяет вопрос Антон Николаевич.
— В смысле безалкогольного, что ли?.. Фанту. И если можно, мороженое.
Переводчица переводит. Редактор смотрит на Тоника. Улыбается не без лукавства.
Три официанта, склонившись, ждут. Редактор держит перед ними речь, загибает пальцы по очереди. Переводчица вторит Редактору. Что-то добавляет. Аранжирует его речь. Аккомпанирует.