В Париж на поминки

Зейналлы Назим

– А русские это называется бабьем летом!

– Да…Это явно не побережье Мраморного моря. Побежали.

Только войдя в здание аэропорта и пройдя все надоевшие формальности, выпив по чашке горячего чая мы, наконец, обрели способность здраво мыслить.

– Быстро ловим такси и к Араму. Как ты, Малик?

– Извини, но я устал и на ходу засыпаю. Давно мечтаю выспаться в тёплой постели. Поедем сейчас в гостиницу, а к Араму с утра.

– Как скажешь.

– Восточная мудрость гласит “Если не знаешь что делать, то ничего не делай до завтра “.

Мы,

чтобы окончательно не замёрзнуть и хоть как-то согреться, начали махать руками.

В этот момент около нас остановилось, откуда не возьмись, такси. Дверца машины открылась, и мы услышали:

– Ребята, вас подвезти до Москвы? Недорого возьму.

– Если недорого, то можно, - хором сказали мы, подпрыгивая на месте…

– Вам в центр?

– Да.

– В гостиницу «Россия»? Восточный корпус?

– Да, двенадцатый этаж, номер слева с видом на Москву-реку.

Но я уже спал, сидя в машине и его ответ не слышал.

Проснулся от крика.

– Проснитесь!

Наклонив голову набок и глянув вверх, увидел снаружи, за стеклом человека с автоматом, дуло которого было направлено на нас.

– Лейтенант милиции Жуков, документы предъявите.

От неожиданности мы застыли и вжались в сидение:

– А в чём дело, лейтенант?

– Разговорчики!

Пошарив по карманам и предъявив паспорта, мы огляделись. Было очень темно, но мы увидели вокруг не менее четырёх людей в милицейской форме и вооружённых автоматами. Дорогу преграждали несколько машин.

– Выходите вместе с багажом и идите за мной, - выкрикнул лейтенант, опустил дуло автомата и начал при свете карманного фонаря листать паспорта.

Переглянувшись, мы пошли за ним.

– Откуда?

– Из Азербайджана.

– В Европе были?
–  на ходу листая паспорт, спросил он.

– Да. Из аэропорта Шереметьево едем.

– Откройте дипломат и сумку, поставьте на багажник и отойдите.

Сонные, открыв сумку и кейс под дулом автоматов, мы отошли в сторону.

– Что это?

– Кисти.

– Вижу, что кисти. Что в банках?

– Краски, акриловые и акварель.

– Художник, что ли?

– Как будто.

Лейтенант в начале с сомнением, а затем с удивлением посмотрел на Фуада, затем открыл банку с краской, понюхал её:

– Льном пахнет, - и сделал богатырский вдох.
–  Детством пахнет.

Фуад удивлённо поднял брови и слега пожал плечами:

– Это масляная краска, на чистом льне.

– Знаю я. Мой отец альфрейщиком был, а я помогал узоры наносить на стены. Его Володей звали, в худфонде работал, а трафареты были с листьями и цветами. Декоративные, разные…Сам в детстве рисовал и, говорят, неплохо получалось. Рисовал церкви с куполами и природу, отцу помогал. Хотел поступить в архитектурный, но не судьба, - и зябко поёжившись, вздохнул, добавив: - Теперь не стоял бы здесь на холоде. Забирайте свои вещи.

Фуад протянул ему банку:

– На память.

– На хрена она мне теперь, - и ещё раз вдохнув запах далёкого детства, вернул банку.

Мы

замолчали.

– На выставке в Париже наши работы выставлялись, - быстро добавил я, снимая сумку и кейс с багажника милицейской машины.

Его хмурый взгляд перешёл на меня.

– А этот кто?
–  указал он дулом автомата.

– Ученик.

Увидев удивлённое лицо лейтенанта, Фуад добавил:

– Кисти моет, краски смешивает и сумки таскает.

Я замедлил шаг, затаился, чтобы вобрать побольше воздуха в лёгкие. Двойной удар сумки и кейса настигли Фуада на последнем слове. Покачавшись и еле устояв на ногах, он добавил:

– Держу при себе, можно сказать, из жалости. Стараюсь проявлять гуманность.

– Надо, конечно, гуманность… - ответил лейтенант, повернувшись на шум за спиной.- И куда сейчас направлялись?

– В гостиницу «Россия», у нас там номер забронирован.

– Какая гостиница “Россия”? Стойте здесь… - крикнул лейтенант, забегая за машину. Несмотря на темноту, я успел рассмотреть выражение его лица.

– Что-то случилось, - прошептал я.

Послышались щелчки автоматных затворов и толкотня за машиной.

– Будут стрелять, - предупредил Фуад.
–  Если что, падай на землю и ползи назад.

Дорога была полна грязной мёрзлой воды. Я развёл руками и мрачно уточнил:

– Здесь же кругом вода. Придётся плыть, а я без плавок.

Лейтенант вернулся только минут через тридцать.

– Художники, ребята. Вашего водителя мы арестовали, под полом багажника у этого негодяя целый арсенал оружия, а в бардачке нашли завёрнутое в целлофан женское ухо с брильянтовой серьгой. Куда он вёз вас, вы знаете?
–  и воскликнул.- Богородское вы проехали, здесь поворот направо в Каменки и через пару километров тупик и глухомань.

Мы с недоумением посмотрели на него, пожали плечами и огляделись.

– Ограбить вас собирались, а может, и убить. Вы что, не поняли?

– Командир, спали мы. Думали это обычное такси. Вы же видели.

– И храпели к тому же, - сквозь зубы заметил лейтенант.

Затем, помолчав и посмотрев на нас, добавил:

– Ну, вы даёте, художники, беспечный вы народ. Теперь вам надо выбираться отсюда и побыстрее.

Мы снова огляделись, с обеих сторон дороги подступал густой тёмный лес.

– Вы здесь машину в такое позднее время не найдёте. Мой вам совет, лучше пройти влево по шоссе, минут через десять за поворотом будет дом отдыха. По вечерам такси туда привозят девушек, развлекать народ, а обратно в Москву возвращаются обычно пустыми, — подумал и махнул рукой лейтенант милиции Жуков. — Здесь недалеко, минут десять пешком.

И мы побрели по шоссе, шлёпая по воде под пронизывающим ветром в сторону дома отдыха, держась друг за друга, чтобы не упасть. Лейтенант оказался прав, вскоре впереди слева замелькали огоньки и послышалась музыка. Мы ускорили шаг и вскоре подошли к огромной деревянной усадьбе с резными воротами. Второй этаж занимал зал с широкими большими окнами, где виднелся веселящейся народ.