В Париж на поминки

Зейналлы Назим

– Я не сплю которую ночь, а она бросает телефон..

Мои глаза ещё не совсем успели закрыться, как раздался звонок.

– Фофа, возьми телефон. Я сплю и не хочу с ней разговаривать.

– Что спросить?

– Оставьте меня в покое! Можешь спросить, какая погода в Баку.

– Малик, кончай.

После нескольких минут молчания я кивнул:

– Хорошо, спроси, был ли на кольце камень и какой? Если она помнит.

– Всё, больше ничего не надо?

– Хватит. Пока,- подумав, добавил,- Скажи, пускай не бросает трубку. Это

не в её интересах.

Фуад пожал плечом и взял мобильник.

– Слушаю. Малик спит. Хотел узнать, был ли на кольце камень и какой. Пока хватит. Позвонишь попозже? Хорошо, я передам.

Не хотелось, но пришлось подниматься. Я встал из кресла, с трудом открыл глаза и несколько раз вздохнул.

– Встаём, всё расставляем на свои места и идём в сторону входной двери. Я возьму сумку и книгу, надеюсь до гостиницы мы сегодня хоть ползком, но доберёмся. Смертельно спать хочу.

Мы начали тихо спускаться вниз по слабоосвещённой лестнице и не дыша приблизились к парадной двери. Я слегка приоткрыл тяжёлую дверь, стараясь что-то разглядеть в тумане.

– Не толкайся, прямо напротив двери, на проезжей части темнеет что-то похожее на машину. Может, ты увидишь, только пригнись.

Фуад отодвинул меня, вручил свой кейс, согнувшись, прижался к щели и прищурился, стараясь разглядеть то, что виднелось в тумане.

– Мне тоже кажется, что это машина.

– Неужели машина? Ночью, когда мы входили, здесь ничего не было. Я точно помню, - я замолчал, отступил от двери в сторону лестницы и, понизив голос, произнёс.
–  Стой, не выходи.

Фуад выпрямился, сморщил лоб и ткнул пальцем в сторону двери:

– Выходит, они нас ждут?

– Выходит, так. Хотя …

Фуад с возмущением повернулся к выходу, сжав руки в кулаки, нахмурился и сделал шаг:

– Надо что-то делать.

Я отодвинул его и плотно закрыл парадную дверь, тревожное чувство не покидало меня:

– Придётся отступать. Пошли наверх, другого пути нет.

– Куда?

– Тише, не кудахтай. Пройдём по чердаку.

Он кивнул в сторону лифта:

– Поднимемся.

– Нет, нет. Шум от лифта всех разбудит. Топаем ножками.

На чердак мы попали по вполне удобной нормальной металлической лестнице, а дверь была закрыта обычной защёлкой. Оставив дверь открытой, в полутьме мы нашли включатель и огляделись по сторонам. Как обычно бывает на всех чердаках, жители верхних этажей сносили сюда ненужный домашний хлам. Вокруг стояли коробки и ящики набитые старой ношенной одеждой, детскими игрушками, альбомами и домашней утварью. Дом, в который мы попали, по-видимому, был заселён людьми бережливыми и сентиментальными. Как на всех чердаках, здесь пахло сыростью и пылью. Сбросив с себя паутину и встав посередине чердака, мы увидел справа и слева глухие стены. Наступило молчание.

Не поверив глазам, Фуад подбежал и постучал по правой стене, не успокоившись, поднял с пола керамический горшок с засохшим цветком и швырнул в неё.

– Что за чёрт? Почему чердак перекрыт?
–

 подпрыгнув от возмущения и удивления, просипел он.

Я пожал плечами.

– Не прыгай, я понимаю, физкультура дело нужное, особенно ранним утром, но зачем будить весь дом, - выжидательно посмотрел на него и добавил.
–  Я понимаю и твоё недовольство насчёт этих стен. Глухими стенами делят чердак на отсеки и не дают распространиться огню. Такие брандмауэрные стены раньше во всех зданиях были.

– Спасибо, Малик. Теперь всё понятно, - он толкнул ногой пыльный диван, подошёл к слуховому окну и начал его рассматривать.
–  Пройдём по крыше и выйдем из соседнего блока. Ясно?

Фуад, не торопясь, взобрался на диван, открыл окно и вылез на крышу.

– Двигайся, специалист по пожарам и брандмауэрным стенам, - услышал я с крыши и увидел протянутую руку. Взобравшись на диван, я поспешил за ним.

– Я не стал бы излагать тебе всей этой чепухи, но в молодости я проработал несколько лет в системе внутренних дел, куда относились и пожарники. Я помню, у них работал даже инспектор с похожей фамилией.

Поднявшись, я умолк, заметив, что меня не слушают. Фуад зачарованно смотрел вдаль. От увиденной панорамы он немного поостыл, а я огляделся и сделал несколько шагов в сторону края крыши. Сквозь туман просматривался Московский государственный университет и новые высотки как слева, так и справа.

– Потрясающе!
–  изумился я, сделал шаг и поскользнулся, закачался, пытаясь ухватиться за воздух. Сумка выскочила из рук и скатилась по кровле.

– Будь осторожен, крыша мокровата, - успел сказать Фуад и схватил меня за рукав.
–  Зачем ты эту книгу тащишь с собой? Держись за поручни.

Так, ощупью, держась за всё, что можно было, мы не спеша дошли до следующего окна на крыше.

– Давай влезай, - протянул руку Фуад.

– Не спеши! Давай посмотрим, что творится внизу.

Мы, согнувшись и держась за поручни, подошли к краю крыши. Сквозь туман у входа в подъезд снова просматривалось непонятное тёмное пятно.

– Что это?

– Лучше пройдём к следующему подъезду.

Тёмное пятно двигалась вслед за нами. У третьего подъезда, как только мы остановились, пятно застыло.

– Положение осложняется, надо быть готовым к любым неожиданностям, - сказал я.

Фуад посмотрел на меня и решительно произнёс:

– Пошли в конец здания.

Я кивнул.

Дойдя по крыше до последнего подъезда, мы влезли в окно на чердаке и спустились по металлической лестнице на девятый этаж к лифту. В лифте мы привели себя в порядок, сбросив паутину и выйдя из лифта, начали осторожно приближаться к двери, ведущей наружу. Я повернулся к Фуаду и прошептал:

– Парадную дверь открываем медленно. Туман начал рассеиваться. Машину перед входом мы увидим чётче.