В пепел

Ода Юлия

Крепкий наголо бритый тип в форме охранника не собирался слушать никаких оправданий и разбираться в ситуации. Для себя он уже все решил. И готовился если не пристрелить вора на месте, то уж отметелить до полусмерти точно. Этот боров несся на оцепеневшего мальчишку как лавина — так же тупо и беспощадно.

Ресс высунул из-за ящиков трость и точной подсечкой сбил его с ног. Охранник взмахнул руками, завалился назад и стукнулся о переборку. После чего благополучно вырубился.

— Ну ты, папенька, и зверь! — отмер, наконец, Пепел. И увидев,

что Ретен успел подойти к своей жертве, поинтересовался: — Живой хоть?

— Вполне. Шевелится вон даже.

— Ладно, прячься уже, дальше я сам разберусь. И не смотри на меня так, ничего он мне теперь не сделает. Еще извиняться будет. Иди, давай.

Проводив взглядом ресса, метнувшегося в дальнюю часть склада, Дари впихнул специи обратно на стеллаж и обернулся к охраннику, который начал приходить в себя:

— Что ж ты так неаккуратно, дядя? Глядеть нужно, куда идешь, чтоб не спотыкаться.

Тот в ответ лишь мычал и пытался ощупать голову.

— Эк тебя приложило-то. Ладно, пойдем провожу. Опирайся на меня… Да на плечо же, демон тебя задери. На плечо, а не на голову! Вот так, да. А теперь ножками давай, потихонечку… Вот молодец…

Когда голоса затихли, Ретен выбрался из-за ящиков, присел на кстати подвернувшийся тюк с чем-то мягким и всерьез задумался. Вообще-то давно пора было это сделать.

Глава двадцать четвертая

Лаисса нашла способ выбраться на грузовую палубу часа через три, когда дирижабль был уже в воздухе. Сразу после того, как выдраила тот десяток кают, что ей поручили.

Ресс за это время успел многое передумать и сделать неутешительный вывод — похоже, он потерял квалификацию. Или нашел кого-то, вполне способного уже сейчас играть с ним на равных и даже обыгрывать — Дари словно создан был для такого. Сын Варана и Лиссерине. Взявший от них лучшее и многому успевший научиться. Его мать в свое время тоже славилась подобными талантами в узких кругах. Очень узких.

И Ретен впервые всерьез задумался над будущим мальчишки. Предметно задумался. Понять бы еще, что тот прячет под своей постоянной ершистостью и готовностью обхамить любого. Недоверие? Впрочем, в этом плане они все не без греха.

Лаис тоже многое скрывает последнее время и постоянно дергается. Что-то там случилось в Прауте перед отъездом. А она молчит. Слишком боится жесткой опеки с его стороны? Зря. Такой ошибки он никогда не совершит. Запрещать — это последнее, что стоит делать, если не хочешь с ней поссориться. Но как-то все же нужно подтолкнуть ее к откровенности. Хотя бы попытаться.

А вообще они с ней идеально дополняли друг друга — интуиция и логика… Но, похоже, в присутствии Лаис его знаменитая способность просчитывать ситуацию все время давала сбой. С одной стороны неудивительно — он нашел свою женщину и это чувство затмевало все. Но с другой — настало время защитить ее, значит голову пора включать. А не бегать бестолково, не имея вообще никакого

плана. Эту неделю, после встречи с девушкой, он просто сам на себя не был похож — одним своим присутствием она отвлекла его от любых расчетов, подтверждая версию, что квалификацию он все-таки потерял…

— Вот, принесла, — Лаисса протянула ему пару пледов, из тех, что лежали в креслах на смотровой палубе. А то замерзнешь тут без отопления.

Действительно, как только дирижабль оказался в небе, на грузовой палубе резко похолодало, хотя выше километра пассажирские рейсы не поднимались никогда.

— Радость моя, уж не знаю за что, но мне достался бесценный подарок. — Ретен прижался губами к ее ладони.

— Неправда, — неожиданно нарисовался из-за ящиков Дари. — Это мне он достался. А уж потом вместе со мной тебе.

— Ну, ради такого я даже с тобой смириться готов, — не смутился ресс. — А ты здесь как оказался?

— Так я же должен был прихватить отсюда коробку со всякой травой и прочей жгучей дрянью.

— Ага. Так чего не прихватил? Неужто забыл?

— Не-а. Оставил. А то предлог вернуться сюда так и закончился бы.

— А ты его, получается, на два раза растянул?

— На три. Сейчас чуток перепутаю коробки, придется опять возвращаться. Может, и на четыре хватит.

— А, может, твой шеф потеряет терпение и сам сюда явится?

— Застрянет. В дверях. Но вообще-то мысль здравая, в другой раз могут и посмышленее кого найти. Ладно, понял, этот предлог заканчиваем. Будем придумывать другой.

Пепел ушел к стеллажу за коробкой, опять оставив их одних. И Ретен попытался подтолкнуть Лаис к откровенности:

— Радость моя, мне очень жаль, что я втянул тебя в это. Сорвал с места, разрушил твою жизнь…

— Ну, допустим, с места сорвал меня не ты, — девушка все-таки посмотрела ему в глаза. — Для этого и другие причины были.

Увидев недоумение на его лице, Лаисса подумала немного, но в итоге все же поделилась правдой о своих сложных отношениях с людьми Дасана. Странно, но Ретена это почему-то не утешило, скорее наоборот. Зато вернувшийся Пепел проявил понимание:

— Да, при таком раскладе — только валить, эти тебя в покое не оставили бы.

— Вот я и свалила, да. Ладно, Дари, пойдем уже, пока нас не хватились, — Лаис встала. — А вы, ресс, не скучайте тут. Вечером постараюсь опять заглянуть. Спать вчетвером в той банке, что выделили под каюту горничным, у меня что-то нет желания.

— А я, — вмешался Пепел, — усну даже на разделочном столе, пусть только разрешат. Прямо под ножом у мэтра Кариса. Не понимаю, как они могут так пахать годами и не дохнуть? Я за полдня уже чуть не помер.

— Лаис, приходи обязательно, — попросил Ретен. — Есть что обсудить.

Пепел хихикнул и показал неприличный жест, намекая на предмет будущего обсуждения, после чего огреб символически-воспитательный подзатыльник от зардевшейся Лаиссы и унесся, громыхая, вверх по ступеням трапа.