В пламени ветра
Шрифт:
— Это тебе спасибо. Не думаю, что смогла бы освободиться самостоятельно. Надеюсь, рассеяные чары больше никому не повредят.
Мне не хотелось разрушать её надежды. Я не много знала о духах тьмы, но практика показывала, что их нельзя разрушить по-настоящему, пока они сами не осознают свои ошибки. Другими словами, единственное, чего мы добились, это просто рассеяли их.
Жизель грустно помахала нам.
— Жаль, что вы не задержитесь ненадолго. После ухода Талана мне больше не с кем поговорить.
От неё так сильно веяло
Не уверена, смогу ли найти для неё собственную Пету, но, возможно, что-то близкое.
— Подожди секунду.
Я прикоснулась к плечу Жизель и вышла через дверь, ведущую на задний двор. Кактус взметнул бровь, и я жестом попросила его подождать. Пета ткнулась носом мне в голову.
— Что ты задумала?
— Ей одиноко. Что мы можем сделать, чтобы смягчить свой уход?
— Я с ней не останусь, — сказала Пета.
— Нет. Но… Ты же знаешь мир людей лучше меня. Мы можем что-то сделать? Мы можем оставить ей какое-нибудь утешение?
Последнее, чего бы я хотела для Жизель, так это страдание после нашего ухода. Её ждала и так достаточно тяжёлая тропа.
Пета спрыгнула с моего плеча и громко приземлилась в траву.
— Возможно. Жди здесь.
Бело-серым пятном она оббежала вокруг луга, а затем перепрыгнула деревянную изгородь. Мне не пришлось ждать долго. Спустя несколько минут она снова перепрыгнула изгородь, но в этот раз в форме снежного барса. Из её пасти свисала мертвая собака. Её голова была вывернута под неправильным углом, а лапы тряслись при каждом шаге.
— Пета! — я не могла поверить, что она сделала такое.
Она выплюнула собаку у моих ног.
— Подними её, Ларк.
Скривившись, я сделала, как она сказала, и поняла, что она не мертвая. Хотя было похоже. Шелковистый мех, а глаза сделаны из чёрного ненатурального материала.
— Люди часто замещают ими настоящих компаньонов, — сказала Пета.
Я нежно погладила её по голове.
— Спасибо.
Мы поспешили обратно в дом. Жизель читала по ладони Кактуса.
— … сломлен снова и снова. Это все, что я вижу, — сказала Жизель, отпуская его руку.
Я протянула Жизель мягкую, чем-то набитую игрушку.
— Для тёмных ночей. Это, конечно, не то же самое, что остаться, но…
У неё засияли глаза, а губы изогнулись в улыбке.
— Какая прелесть. Спасибо.
Пета фыркнула и спрыгнула с плеча.
— Естественно прелесть, я же выбирала.
Жизель улыбнулась ещё шире, но улыбка исчезла, стоило ей перевести взгляд на меня.
Я погладила её по щеке.
— Мне жаль, но теперь нам пора идти.
Её глаза влажно заблестели, и слеза скатилась по щеке, когла она прижала мягкую собаку.
— Дорога, по которой ты идёшь, не ведёт к добру.
Я сделала шаг назад.
— Прости, ты же знаешь, мы не можем.
Не желая ещё больше затягивать прощание, я мельком взглянула на Кактуса.
Он просунул руку в петлю для ремня у меня на брюках, и я повернула повязку на руке против часовой стрелки. Перед тем, как отправиться в Лондон, нам нужно вернуться в комнату Путешествий в Крае.
Пока мы Перемещались, меня посетило воспоминание, но не Кактуса, а Петы.
Её тельце было крошечным, она это понимала, но её выбрали для Элементаля. Её первый подопечный! Как волнующе! Разве её мать не будет гордиться? — Нет, ее мать — обычный снежный барс. Однако, она, Непета, избрана, чтобы стать чем-то большим. Чтобы стать фамильяром, способным говорить, и обучать и помогать Элементалю.
Прекрасно! С каждым шагом за Богиней-Матерью, куда бы та ни шла, она мурлыкала все громче. Не важно куда, она знала, там будет хорошо. И она будет принадлежать тому месту. Она бежала рядом со взрослым снежным барсом, напоминавшим её собственную мать, бежать по глубокому снегу было нелегко.
— Непета, твоя жизнь будет отличаться от жизни других фамильяров, — сказала Богиня-Мать. Сказала с теплотой, однако её слова настораживали.
— Но у меня будет подопечный, и он полюбит меня.
— Он тебя полюбит, это правда. Но он будет единственным, кто полюбит тебя за очень долгое время.
Непета нахмурилась, уголки губ поползли вниз. Как такое возможно? У неё будет не один подопечный? Фамильяры редко жили дольше своих подопечных или были переданы другим Элементалям.
— Что бы ты ни уготовила для меня, я приму это, Матерь, — сказала она, пока они трусили по снегу, проваливаясь в него по самое брюхо.
— Знаю. Поэтому и прошу именно тебя.
Её слова пронизывала грусть, но времени на вопросы не осталось. Они остановились у подножия горы, где их ждал парень. С темно-каштановыми волосами, но голубыми глазами, настолько голубыми, что напоминали о небе высоко в горах после шторма. Настолько голубыми, что взгляд пронизывал. Хотя присмотревшись можно было заметить бледно-золотую окантовку.
Богиня-Мать подтолкнула её вперёд.
— Иди к нему, он первый из твоих подопечных, и единственный, понимающий твоё сердце.
Она припустила вперёд в ожидании знакомства. Он присел на корточки и протянул к ней руку.
— Пета. Мой собственный снежный котенок.
Устремившись душой и телом, она прыгнула на него. Они баловались так в снежной пыли, пока оба не начали задыхаться. Потом, когда они сидели бок о бок, а солнце заходило все глубже за горы, он ухмыльнулся ей.
По телу прошла волна удовлетворения. Здесь безопасно, этому месту принадлежит её сердце, и об этом она мечтала со дня своего появления в мире. Возможно, не так и долго, однако, для неё это целая жизнь.