В плену полнолуния
Шрифт:
– Каждую ночь, с тех пор как вернулся. Здесь я вспоминаю, как мы были счастливы вместе, вдыхаю твой запах, которым пропахла каждая вещь в этой комнате и, …между нами не было…оборотня. – Он все-таки закончил фразу, но на последнем слове в его голосе отчетливо проявились стальные нотки.
– Я тебя…
– Нет, ты не думай, я тебя ни в чем не виню! – перебил он меня, - я сам во всем виноват. Прости, просто, когда ты сейчас рядом со мной, мне трудно сдержаться и не прикоснуться к тебе. Но я не могу, он поймет это, учуяв мой запах на тебе. Я не имею права так поступать с тобой и … с твоей семьей.
Я в смятении уставилась
– Я не могу найти сил, что бы покинуть тебя еще раз. – Со стоном произнес он и, разогнув длинные ноги, уселся на пол и обхватил голову руками. – Что я наделал? – сдавленно прошептал он, - я не должен был приходить сюда, когда ты здесь. Я знал, что будет тяжело, но видеть тебя, слышать твой голос и осознавать, что ты теперь не моя, что вернешься к нему – это выше меня.- Он с такой яростью вцепился в свои волосы, что костяшки на руках побелели от усилий.
Я страдала вместе с ним. Я прекрасно понимала его, чувствовала все, что он говорил, сама варилась в этих съедающих душу чувствах, только с той разницей, что я возвращалась домой к еще одному любимому. Но от этого мне было еще хуже на душе. «Почему так получилось? Почему кто-то один должен страдать? Кто виноват в этом?»
– Эдвард, не надо, - тихонько попросила я, а сердце разрывалось от того, что я видела его мучения. Мне так хотелось дотронуться до его рук, разжать эти сведенные яростью ладони, но я не могла. И я горела с вместе ним. Старая рана в груди затрещала, и прорвалась, втягивая в себя все чувства, всю боль и страдания наших душ.
– Я слышу стук маленького сердца в глубине твоего тела, оно как маленькая колибри бьется, развиваясь и превращаясь в новую жизнь.
Я смущенно отвела глаза и положила ладонь себе на живот.
– Если честно, я не удивлен этим, я на его месте поступил бы так же.
Я молчала, переваривая все, что он сказал. Из окна подул холодный ветер, принося с собой прохладу и свежесть ночного воздуха. Где-то вдалеке, едва слышно прогремел раскат грома. Словно небо вместе со мной чувствовало эту разъедающую душу боль и, не выдержав обуреваемых чувств, грозилось пролить на землю дождь, оплакивая за нас двоих наши страдания.
– Что ты хочешь, что бы я сказала? Что я должна была еще подождать, да? Или сказать, что я тоже жалею? Но нет, я не жалею. Мы уже обсуждали эту тему. - Я не могла предать свои чувства. Но и сдержаться была не в силах, чтобы не кинуться к нему. Я выбрала единственный верный способ. Уйти, найти в себе силы разорвать магнитное притяжение. Но и молчать не могла, зная, что он во всем винит себя.
– Его я тоже люблю.
– Тихо прошептала я и, медленно встав, вышла из комнаты. Он был не прав, когда говорил, что мы можем жить в одном городе. Я сомневаюсь, что смогу вытерпеть эту боль, видеть его и не иметь возможности прижаться к его телу, глубоко вдохнуть его дивный аромат кожи и не сказать «Я тебя люблю». Я заставляла себя передвигать ноги, с каждым шагом отдаляясь от комнаты и от любимого. На негнущихся ногах преодолела лестницу и вышла из дома на крыльцо. С неба накрапывал мелкий дождик, и я сильнее обняв себя руками, стягивая края кровоточащей раны, прижалась лбом к прохладной стене.
Мысли, как стая пугливых птичек, носились, и мне не хотелось ни о чем думать. Перед глазами все еще стояло его бледное лицо и искаженные мукой черты лица. Как
Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, успокоиться и замерзнуть от проникающего под легкий свитер холодного ветра и косых капель дождя.
Я вернулась в дом и, зайдя в гостиную, подошла к дивану, где сидел Чарли и активно болел за местную футбольную команду.
– Я, наверное, не дождусь Джейка. Он так соскучился по-своему дому и друзьям, что, скорее всего, вернется не скоро. Я возвращаюсь обратно домой. Могу я взять пикап?
Чарли повернул голову и посмотрел удивленно.
– Конечно, это же твой пикап! Ключи висят на стене, рядом с кобурой. Но, может, ты все же дождешься? – Он быстро выключил телевизор и, поднявшись, подошел ко мне. – Давай пойдем на кухню, по-моему, в шкафу еще осталось немного чая, - он с надеждой посмотрел на меня, и в его глазах я увидела, боль, грусть, неловкость, ему было нелегко показывать свои отцовские чувства.
Как бы плохо я себя не чувствовала, я не могла отказать ему. Кивнув, я прошла на кухню и поставила чайник на плиту. Чарли зашел следом и сел за стол.
– Нашла свои старые вещи, да? – Чарли посмотрел на диск. Я уже и забыла, что мертвой хваткой вцепилась в него, прижимая к груди.
– Да, - промямлила я. – Я забыла о нем, а сейчас вспомнила. Там песни моей любимой группы. – Я нашла хлеб и полупустую банку с арахисовым маслом. Чайник закипел, выпуская из носика высоко в воздух горячую струю пара. Чарли разлил по чашкам обжигающий чай, и мы принялись за бутерброды.
– Я решила завтра приготовить лаймовый пирог, по случаю нашего с Джейком переезда. Заглянешь к нам часам к пяти? Я приготовлю ребрышки на гриле с картофельным гарниром и овощами на пару. Как думаешь?
– Эм-м… я думаю это будет здорово, дочка! Постараюсь не опоздать. Билли тоже будет?
Я кивнула, откусывая от бутерброда. – Я еще не говорила ему, но мне кажется, он не откажется.
– Это Элис помогла мне с покупкой дома и взяла на себя содержимое холодильника.
Я в удивлении уставилась на него. «Элис купила нам дом?»
Чарли смутился от моего взгляда и, отведя глаза, пробубнил: - Я поделился новостью, что ты переезжаешь обратно с миссис Коллинз, возможно, она поделилась еще с кем-то, городок-то маленький. – Чарли пожал плечами и отхлебнул из кружки, - но, буквально на следующий день, вечером, ко мне приехала Элис. Она была такая радостная, узнав, что ты возвращаешься. Она и дала мне этот адрес на Кверри-Роуд. Мы даже проехали по этому адресу, и я был, если честно, ошарашен тем, как жил Майкл Варнер. Элис пообещала, что поможет мне с первым взносом и сама вызвалась заполнить холодильник к вашему приезду. Она была так убедительна, что я не мог ей отказать.