В погоне за Эдемом

Линни С. Л.

Сатис взревел от ярости, оглушенный подобным развитием событий. Он был зол на Бленхейма за такую вопиющую небрежность, которая могла привести к катастрофе, если мальчишке удастся бежать и он поднимет тревогу.

Однако Стефан, в отличие от Коулмена, не знал, что находилось наверху.

Услышав за спиной шаги, Сатис оглянулся и увидел Энди Бленхейма.

А где девчонка, эта посвященная? Почему ее нет вместе с Бленхеймом? Она, конечно же, тоже могла бы мне помочь.

Описав поворот под прямым углом, лестница уперлась в потайную дверь, ведущую на верхний этаж. Мальчишка уже распахнул ее, навалившись

всем своим весом. Как только Коулмен оказался за наружной стеной, ему в лицо ударил холодный воздух. Вот уже две недели он не покидал подземный бункер. Ночь встретила его тишиной, но в воздухе все еще висел едкий запах дыма. Сатис мысленно выругал себя за то, что, взяв бритву, положил пистолет в стол. Черт побери, ему сейчас очень пригодилось бы оружие.

Луна уже зашла, а звезды, оставшиеся на безоблачном небе, не пропускали в пустые мраморные глазницы окон достаточно света. Строители закончили подземный уровень дворца Саддама до того, как были завершены работы на пяти верхних этажах. Стены уже стояли, но их еще окружали строительные леса. Наверное, американцы не представляли себе, как мудро поступили, разбомбив пустующий дворец. Стефан увидел перед собой зияющую пасть лестницы, ведущей на второй этаж, и полез вверх. Странно, что строители установили декоративные мраморные ограждения вдоль главного зала, но еще не успели сделать перила на самих лестницах. Хотя для той из них, которая вела на первый этаж, это не имело особого значения, потому что внутренняя стена уцелела, а сами ступени оказались свободными от мусора.

Но лестница, ведущая выше, была завалена обломками разбомбленного здания. Раненый мальчишка никак не сможет двигаться дальше.

Но Стефан отчаянно стремился спасти свою жизнь. Подобно горному козлу, он ловко прыгал по кучам битого кирпича, поднимаясь наверх.

– Будь ты проклят! – заорал Сатис, следуя за ним.

У него мелькнула было мысль приказать Бленхейму осветить путь, но этим он выдал бы себя американским войскам, находившимся на противоположном берегу озера.

Коулмен медленно продвигался вперед. Он знал, что бомбардировка обнажила наследие Хусейна – убогую работу строителей, прикрытую мрамором. То же самое было и с лестницами. Хотя они и не пострадали от бомбежек, Сатису не хотелось бы подниматься по ним лет так через двадцать.

Добравшись до третьего этажа, Коулмен сначала услышал тихие всхлипывания и лишь затем увидел мальчишку, бледный маленький силуэт в темноте. Стефан стоял в начале следующего лестничного пролета, уходящего ввысь. Он держал руку согнутой в локте, зажимая запястье пальцами другой руки, тщетно стараясь остановить кровотечение. К этому времени мальчишка уже должен был понять, что Сатис говорил правду: от бега кровь лишь вытекала быстрее. Стефан убивал себя.

Посреди пяти пролетов винтовой мраморной лестницы зияла дыра, уходившая до самой земли. Казалось, мальчишка наконец понял, что опасно ползти дальше по ступенькам, заваленным мусором, лишенным перил или ограждения, защищающих от зияющей бездны.

Но затем Стефан увидел силуэт Сатиса, человека, который его не знал, но все равно хотел убить. Развернувшись, он побежал.

Коулмен бросился за ним.

Теперь речь шла уже не только о том, чтобы просто убить мальчишку. Нельзя было дать ему забраться на крышу

дворца, поднять шум, привлечь к себе внимание. Меньше всего Сатису было нужно, чтобы его раскрыли именно сейчас, когда он был уже на пороге успеха. Его охватило жгучее желание сбросить мальчишку с крыши, просто чтобы избавиться от этого щенка.

Пробираться между глыбами бетона, кирпича и мрамора, которыми была завалена лестница, оказалось очень трудно, особенно в темноте.

Сатис дважды оступился, порвал тенниску и здорово ободрал руку.

Проклятье! Ему было больше жалко свою любимую рубашку, чем самого себя.

Теперь они уже находились на четвертом этаже. Коулмен оглянулся, но помощи не было видно.

– Бленхейм! – крикнул он.

Сатис не сомневался, что его преданный помощник надежно упрятал Кристофа Ремена.

– Да! – послышалось откуда-то снизу.

Весь четвертый этаж представлял собой сплошное нагромождение обломков. Судя по всему, управляемая ракета попала именно сюда. В крыше зияли дыры. Коулмен пока что даже не задумывался над тем, как ему спустить мальчишку вниз. Стефан двигался значительно медленнее. Но, увидев приближающегося Сатиса, мальчишка набрал полную грудь воздуха, метнулся к последнему лестничному пролету и стал подниматься.

Ему приходилось каждый раз искать, куда поставить ногу. При этом вниз дождем срывались обломки. Однако его продвижение замедлилось еще больше, и у Сатиса появилась надежда. Он почувствовал, что настигает мальчишку.

Они лезли вверх, стараясь найти опору для ног. Ее почти не было. Лестница превратилась в шаткое нагромождение обломков стен и крыши. Стефан полз на четвереньках, хватаясь руками за более крупные куски. Один раз камень, в который он вцепился, не удержался на месте, и мальчишка сполз на три или четыре ступени.

Торжествующее взревев, Сатис устремился вперед.

Это явилось роковой ошибкой.

Обломок, за который ухватился Коулмен, держался, но когда он опустил ногу, бетонный блок под ней провалился. Сатис снова тщетно попытался нащупать ногами опору.

Подтянувшись, он сместился вбок, но разрушенные ступеньки только пролились водопадом битого камня. Сатис отчаянно задергал ногами, стараясь опереться хоть на что-нибудь.

В темноте было плохо видно, но он чувствовал, что сползает вбок, а потому вытянул ногу, пытаясь нащупать опору, но наткнулся лишь на воздух.

Охваченный паникой, Сатис попытался обеими руками ухватиться за что-нибудь достаточно прочное, чтобы удержаться, получить небольшую передышку, сориентироваться и сползти по ступеням. Но он ничего не нашел. Теперь и вторая его нога повисла в воздухе. Ему стало по-настоящему страшно. Он болтался над пустотой, посреди лестницы. Под ним не было абсолютно ничего, только воздух.

Сатис поднял взгляд вверх. Сквозь зияющую дыру в крыше он увидел звездное небо. Но вдруг звезды стали тускнеть, удаляться. Он упал, ударился спиной о что-то твердое, а затем головой налетел на мрамор.

– Бленхейм… – едва слышно выдохнул Коулмен.

Над ним склонилось лицо Энди.

– Где Стефан? – спросил тот, наклоняясь к самым губам Сатиса, чтобы услышать его ответ.

– На крыше… – прошептал тот. – Помоги мне!

– Мальчик на крыше, – объявил Бленхейм, выпрямился и направился вверх.