В поисках будущего
Шрифт:
«Дорого обходится» даже близко всего не описывает. Но избавляться от девчонок, которые думают, что у них есть шанс заполучить кольцо или что-то вроде того, это… Ну, это несколько трудновато. В любом случае — что действительно важно — Шарлотт относится как раз к тому типу девчонок, с которыми мне нужно сейчас встречаться.
— Безумие с Тедди и Вик, а? — спрашиваю я, меняя тему. — Ты бы видел, как она швырнула ту штуку! Кто знал, что у нее такой бросок?
— И это еще одна девчонка, которая слишком дорого обходилась. И посмотри, чем все кончилось, — он скрещивает руки и многозначительно кивает мне, как будто высказал
— Ну, поверь мне, я не собираюсь на ней жениться.
— Продолжай откладывать неизбежный разрыв, и однажды ты проснешься с похмельем и обручальным кольцом, берегись.
Я закатываю глаза и наклоняюсь вперед, взъерошивая волосы. Я начинаю говорить ему, что он псих и слишком драматизирует, но звучный грохот из магазина заставляет нас обоих выпрямиться и посмотреть на дверь.
— Блять, — бормочет Фред секунду спустя. — Они ни о чем не могут позаботиться. Идешь?
Я качаю головой:
— Не, я прячусь.
Фред вздыхает и кивает головой, поднимаясь, чтобы пойти и разобраться с аварией. В УУУ вечно какие-то происшествия. Слишком много детей бегает по магазину, чтобы все было в совершенном порядке, и не удивительно, что ежедневно что-нибудь падает. Фред половину дня проводит, разбирая завалы или приказывая кому-нибудь этим заняться. Не думаю, что его это особенно напрягает, потому что родители всегда чувствуют себя виноватыми за случившийся бардак, так что в итоге, по крайней мере, родители хулигана покупают что-нибудь крупное. Думаю, иногда он специально так расставляет прилавки, просто ожидая, что какой-нибудь развеселившийся ребенок собьет его.
Вот настолько Фред умный. Конечно, он не все знает о бизнесе и тому подобном, и, как я говорил, в цифрах он дерьмо, но он умен в том, что касается продаж. Он всегда таким был, наверное, это связано с тем, что он практически вырос в этом магазине. Честно, когда мы были детьми, мы думали, что именно так и будет. Даже говорили об этом и строили планы — что он будет управлять магазином, а я играть в квиддич, и мы оба станем очень, очень богатыми. И посмотрите на нас — мы стали именно такими, какими и думали.
Конечно, есть несколько различий. Это Фред всегда говорил, что женится на модели, когда вырастет. Просто потому, что сможет, говорил он, потому что будет знаменитым. Я говорил, что у меня не будет никаких подружек, а особенно жен, потому что девчонки ¬— дуры и противные. И зачем вообще нужна девчонка, если тебе будут платить за то, что ты играешь в квиддич? Что может быть лучше? Я, конечно, переменил свое мнение где-то лет в двенадцать, и определенно, я больше не думаю, что они дуры и противные, ну, во всяком случае, не все. А Фред… Ну, Фред определенно больше не хочет жениться на модели — он вообще ни на ком не хочет жениться. Он предпочитает приключения на одну ночь с девчонками, которых цепляет в пабе. Подружки, говорит он, приносят только проблемы, так что лучше поматросить и бросить. Может он и прав.
В любом случае, я точно знаю, что Шарлотт лучше бы сдаться со всей этой историей с помолвкой, потому что иначе я, наверное, ее придушу. Или не придушу, но, в конце концов, наору и задену ее чувства. А я не настолько плохой, я не люблю обижать девчонок без причины… Но, черт, трудно избавиться от кого-то, кто так тебя подавляет. Ей просто нужно понять гребаный намек и отступить.
В конце концов, это не моя вина, что у нее бред, а?
Дверь кабинета резко распахивается, почти пугая меня до усрачки.
— Мм-м, — он несколько раз открывает и закрывает рот, а потом качает головой. — Хм, может тебе стоит выйти на секунду, — наконец говорит он.
Я смотрю на него, будто он настолько же сумасшедший, каким всегда притворяется, но что-то в его глазах говорит, что он чертовски серьезен.
— Что там?
Он качает головой:
— Думаю, там кто-то, кого ты, наверное, захотел бы повидать.
Я вижу, что он что-то скрывает, и, если он меня подставит, я его убью. Не по-настоящему, но по крайней мере, мне легче от того, что я так думаю. Я встаю и иду за ним в основную часть магазина. Он не слишком заполнен, но здесь определенно достаточно людей, чтобы увидеть и заметить меня, и в кои-то веки я не в восторге от всеобщего обожания. Так что я изо всех сил стараюсь спрятаться за своим кузеном, чтобы остаться незамеченным, пока он ведет меня к пространству за одним из прилавков. Я не знаю, что, или вернее кого, такого важного я, по его мнению, должен сейчас увидеть. Все, что я вижу — Рена, одна из продавщиц, разговаривает с блондинкой, которая грызет ноготь в раздражающе знакомой манере.
— Я тебя нахер убью, — серьезно сказал я, отступая за Фреда, стараясь как можно быстрее сбежать.
Он громко смеется и преграждает мне путь. Я думаю, его смех достаточно громок, чтобы привлечь постороннее внимание, потому что затем я слышу голос, столь же раздражающе знакомый, как кусание ногтей.
— Джеймс?
И вот оно.
Вот она. Кейт Милтон. Единственная и неповторимая.
Я притворяюсь удивленным и совершенно потрясенным ее внезапным появлением, так что поворачиваюсь к ней и одариваю наигранным шокированным взглядом.
— Кейт! — я издаю короткий смешок, который звучит невероятно фальшиво. — Ого… Что ты тут делаешь?
И словно в ответ на мой вопрос, подбегает маленький мальчик, и она без усилий хватает его за руку. Отлично. У нее ребенок. Потрясающе… И конечно, мальчишка выглядит года на четыре… На секунду мое сердце перестало биться, и я в шоке уставился на пацана.
— Я привела своего племянника, что-нибудь купить, — объясняет она, позволяя мальчишке крутиться под ее рукой.
— Племянника? — растерянно выдыхаю я, не заметив даже, что задерживал дыхание, и озадаченно посмотрел на нее. Она единственный ребенок, как у нее могут быть племянники?
— Он моего сводного брата. Мама вышла замуж, — немедленно отвечает она на мой вопрос.
— Снова? — ого.
— Ага, — с напряжением смеется Кейт. — Семь — счастливое число, а?
— Семь — счастливое число… — повторяю я, и, уверен, я выгляжу совершенно обалделым. Я не видел ее с тех пор, как мы закончили Хогвартс. Она сбежала во Францию, и я не слышал о ней ничего с того времени. Она все еще такая же. В основном. Ее глаза все еще сияюще-синие, и ногти все еще обкусаны. Исчез флуоресцентный лак, и она одета нормально, в джинсы и джемпер — никаких больше ярких расцветок и коротеньких юбочек. И одна деталь от меня в первый момент ускользнула.