В поисках дырявого зонта
Шрифт:
Тем не менее он не сказал ни слова, ибо чувствовал себя весьма неуютно и ему было стыдно. Он далее подумал, что не будет ничего страшного, если расскажет об этом матери вечером или завтра. Сейчас же он не хотел портить ей настроение. Подавая ему кофе, мать потихоньку напевала. У нее был приятный чистый голос, и Кубусю очень нравилось, когда она пела.
Мать присела к столу.
— У тебя такой вид, будто ты набедокурил, — пошутила она.
— Э-э… там, — пробормотал Кубусь и с аппетитом принялся за хрустящие булочки.
— Забыла
Мальчик едва не подавился непрожеванным куском булки.
— Уже через неделю? — упавшим голосом спросил он, прикидывая, удастся ли за неделю раскрыть тайну черного зонта.
— Ты разве не рад?
— Рад, конечно, но…
— Но что?
— Ничего. Просто я думал, что поедем позже.
— А я думаю, что ты встал сегодня с левой ноги и капризничаешь. И все потому, что я забрала у тебя из постели старый черный зонт…
Мальчик не ответил, с него уже было достаточно этих разговоров о зонте. К тому же ему хотелось поскорее вырваться из дома и отправиться с Гипцей к Толусю Поэту. Быстро покончив с завтраком, он спросил у матери:
— Могу я пойти к Гипце?
Мать с упреком взглянула на Кубуся.
— Я думала, ты немного посидишь со мной.
— Прости, мама, но мы договорились еще вчера.
— Ну, иди уж, иди. — Мать махнула рукой. — Я вернусь сегодня в пять. Обед будет в холодильнике, второй завтрак в корзинке под салфеткой. Не забудь про молоко…
Кубусь пропустил мимо ушей всю эту скукотищу и, оказавшись за дверью, думал только о том, как бы поскорее очутиться у Толуся Поэта.
Глава XXVI
ТОЛУСЬ ПОЭТ НА СТРАЖЕ
С самого утра Толусь Поэт вертелся возле дома пани Баумановой. Со стороны могло показаться, что он очарован романтической атмосферой и живописным видом старой виллы. Толусь вел себя как истинный влюбленный — мечтательным взглядом не спеша обводил все закоулки сада, всматривался в проплывающие над башенкой облака, прислушивался к утреннему концерту птичьего хора и вздыхал по золотистым ноготкам у веранды.
Но в то же самое время его маленькие, глубоко сидящие глазки, словно два рефлектора, тщательно осматривали территорию сада. Ничто не могло ускользнуть от его внимательного взгляда.
В раздумье он двинулся вокруг дома. Обошел его со стороны огородных грядок, миновал площадку с автомобильными остовами, прошел мимо сараев и задержался у стенки, ограждавшей территорию виллы.
Здесь царила приятная прохлада. Из тенистых зарослей калины доносились заливистые птичьи голоса, пахло мятой и ромашкой. Чувствительная душа Толуся Поэта преисполнилась восхищения. Восхищения и восторга.
Испытываемые им возвышенные чувства не помешали ему, однако, взобраться на не очень высокую, выщербленную временем стену. Вид на виллу ему заслоняли кусты дикой черешни. Он сорвал несколько
Толусь удобно уселся на стенке, свесив ноги, потрепал пальцами рыжую бородку и, опьяненный тишиной, вынул из кармана пиджака томик стихов. Он был уверен, что в сложившейся обстановке, если уж пропал удивительнейший в мире зонт, надлежит держаться с достоинством. Только вооружившись терпением, можно рассчитывать на получение каких-либо результатов.
Ожидание длилось недолго. Не успел Толусь дочитать до конца первое стихотворение, как услышал, что за спиной у него хрустнула сухая веточка. Неторопливо оглянувшись, он увидел возле стенки молодого человека в джинсах и замшевой курточке.
"Тот самый, о ком говорила Гипця", — подумал Толусь, сохраняя невозмутимое спокойствие, будто заметил всего лишь собаку или кошку.
— Добрый день! — приветствовал его молодой человек.
— Мое почтение, — неохотно пробурчал Толусь.
— Мне хотелось поговорить с паном.
— Нет ничего легче.
— Я видел, как пан выходил вчера из автомобиля Повальского.
"Хо-хо, и куда он клонит?" — подумал Толусь, внимательно всматриваясь в говорившего, а вслух совершенно спокойно произнес:
— В самом деле, кажется, так и было.
Молодой человек поощрительно улыбнулся и, вынув из кармана пачку сигарет, протянул ее Толусю.
— Я знаю пана, — продолжал молодой человек, не спуская с Толуся пытливого взгляда. — Пан занимается собачками.
Толусь взял сигарету и не спеша сунул ее в рот.
— Правильно, я работаю в области кинологии. Молодой человек насмешливо улыбнулся.
— Эх, Толусь, ты так и не узнал меня. Я — Фредек. Еще сопляком я доставлял тебе породистых собак для выкупа.
— Что-то припоминаю, — задумался Толусь. — Ты жил недалеко от бара "У Белой Розы". Потом тебя прищучили…
— Отсидел пять лет.
— Мало, — буркнул Толусь. — Я бы тебе дал больше.
— Я был еще щенком.
— Наверно, им и остался. Молодой человек кисло улыбнулся.
— Не волнуйся, поумнел. — Фредек придвинулся на шаг ближе. — Остерегайся этого типа из Америки, он может оставить тебя в дураках. Что ему от тебя нужно?
Толусь с безразличным видом пожал плечами:
— Понравился ему один из моих псов.
— Это меня-то ты хочешь обмануть? — язвительно усмехнулся Фредек.
Вынув большую латунную зажигалку и чиркнув ею, Толусь поднес огонек Фредеку и спросил:
— А ты что здесь делаешь? Вертишься вокруг, словно кого-то выслеживаешь.
— Чувствую, наклевывается хорошенькое дельце. — Фредек глубоко затянулся и выпустил длинную струйку дыма. — Я знаю, чего он от тебя хочет. Он ищет старый зонт. Меня он тоже просил помочь.