В поисках короля
Шрифт:
— Ты ее знаешь?
— Давно. Магритт заклинает мечи, продает талисманы на удачу. Она одна на семь деревень вокруг, ее тут все знают. Кроме того, она красивая одинокая женщина. — Хмель улыбнулся. — Но загонять может до смерти, ведьмы, они же силу сосут. Шкуру попросила, а я уж ее продать хотел. Теперь пустит на снадобья. И это он часто так делать теперь будет? И каждый раз его к ведьме везти? С виду ему жуть как больно было, так и помереть можно.
— Гворты сбрасывают шкуру шесть или семь раз в год. — Появившаяся Магритт выплеснула
— Дурак. — Выругалась Рут. — Сказал бы раньше… а то напугал до полусмерти.
— В плену время летит иначе. — Ласково улыбнулась Магритт. — Сейчас с ним все хорошо, можешь сходить, посмотреть.
— А я лошадей привяжу. — Вызвался Хмель, не горевший желанием еще раз заходить в ведьминскую пещеру. — И шкуру его тебе отдам.
Рут, не слушая их, шагнула за цветастый полог. Ведьма каким-то образом перенесла демона на нормальную лежанку, отмыла засохшую кровь. Гаррет открыл слипшиеся ресницы, посмотрел на нее сквозь мутноватую пленку на желтых радужках.
— Рут… Рут! — Позвал он, слепо блуждая глазами.
— Что? — Тринидад встала на колени и взяла его руку, разглядывая яркие сине-красные переливы молодой чешуи.
— Крылья… мои крылья… посмотри…
— Они не выросли. — Сказала Рут, чувствуя, как у нее перехватило горло. — Они и не могли, ведь это кости, Гаррет.
Демон закрыл глаза, его рука бессильно упала. Рут наклонилась к нему.
— Я могу что-то сделать? Ты что-нибудь хочешь?
— Да… да…
— Что?
— Я хочу… хочу…
— Что? Скажи…
— Хочу, чтобы ты страдала. — Сказал задыхающийся демон. — Чтобы тебе было больно. Чтобы сердце разрывалось у тебя в груди, а воздух не хотел проникать в легкие, чтобы ты мечтала о смерти, а она не шла к тебе, вот чего я хочу!
От неожиданной обиды у варварки потемнело в глазах, она резко встала и вышла, натыкаясь на стены. Горло перехватило тугим кулаком, глотать сразу стало больно.
— Рут! — Ждавший ее Хмель вскочил с забора. — Ну как он там? Рут?
Тринидад невидяще прошла мимо него к коновязи, дрожащими руками принялась гладить коня, как учил делать отец, если ей будет плохо. Хмель развернул ее за плечо, и Рут вдруг поняла, насколько он выше.
— Что случилось? — Спросил Хмель. — Что он тебе сказал?
Варварка покачала головой и закрыла лицо ладонями. Хмель вдруг обнял ее и прижал к себе, нежно поцеловал в висок, ласково провел ладонью по спутанным волосам.
— Ничего… ничего… — Ответила задыхающаяся Рут, справляясь с дыханием.
У нее подкосились колени, Хмель взял ее на руки и посадил на поперечную перекладину коновязи, отнял руки от лица и заглянул в глаза. Погладил жесткой ладонью по щеке. Рут зашмыгала носом, кинулась
— Я его… — жаловалась она между всхлипами, — а он… он…
— Ты просто устала и переволновалась. — Перевел Хмель, осторожно похлопывая ее по спине. — А он просто бредит, потому что ему больно и страшно. Ну будет, смотри, ты мне всю рубашку слезами залила. Хочешь, он оклемается и мы его побьем? Спорим, против нас двоих он ни за что не устоит?
Глава 19. Пес
— Подь сюды. — Хмель потянул Рут к кожевенному ряду.
— Зачем? — Уныло спросила варварка, глядя на перевязи, кошельки, жилеты, ремни, перчатки, штаны, куртки и сапоги.
— Сапоги тебе купим. — Подмигнул Хмель.
— На что? — Возмутилась Рут. — Денег осталось в обрез!
— Деньги в полный кошелек не полезут. — Пожал плечами Хмель. — Так что будем тратить. Кроме того, мне Магритт дала сдачу за шкуру. Как раз на сапоги хватит.
— Ты содрал с ведьмы деньги? — Засмеялась Рут.
— А что? Шкура хорошая, толстая, она же сама говорила, что обычно рваные, а на этой ни дырочки, только на спине от крыльев. Сам бы носил! И за этого паршивого демона жалко было всю отдавать, он этого не стоит. Я ей предлагал пополам, но она уперлась, деньгами отдала. Как тебе вот эти?
— Тонкие.
— Ну да… а эти?
— Протрутся о стремена.
— Эти ничего.
— Как ходить на таком каблуке? Зачем он вообще?
— Чтобы выше быть… ну да ладно. Эй, лавочник, что ты мне за дрянь подсовываешь? Шито гнилой ниткой! А эти соплями клеены?! У них же подошва отвалится через три шага!
— Я знаю, что нужно достопочтенной варварке. — Поклонился лавочник, глядя, однако, с некоторой неприязнью. — Вот эти, из толстой вареной кожи, прошитые ниткой из каната корабля, побывавшего в Аду, закаленные смолой. Подошва толстая, не боится камней дорог…
Хмель повертел сапоги, сшитые на женскую ногу, явно уже ношеные.
— Сколько?
— Две монеты.
— Сколько?!
— Очень редкий товар. — Не уступал лавочник.
— Подержаный!
— За новые я попросил бы пять.
— Откуда они? — Вмешалась Рут.
— Мне их продала воительница. — Пожал плечами лавочник. — Она очень нуждалась в деньгах. Я обновил их как мог, вычистил, заменил шнурки. Две монеты.
Рут придирчиво повертела сапоги. Они были и впрямь хороши, даже руке приятно.
— Меряй. — Распорядился Хмель.
Дикарка запрыгнула прямо на прилавок и взялась за сапог.
— Погоди. Дай еще носки. — Обратился Хмель к лавочнику. — Да не шерстяные, дурень, у нее же враз нога сопреет! Давай тканые.
Рут зашнуровала сапог, обхвативший икру как ласковая ладонь, вытянула носок. Хмель с одобрением наблюдал за ней.
— Часто про них спрашивают? — Спросил он как будто между делом.
— Нечасто. — Признался лавочник. — Воительницы мимо нас проезжают редко…